В моих глазах он был таким грозным, вечно сильным королем. Когда я был моложе, то думал, что легко принял бы командование нашим народом после смерти своего отца. Я считал, что моему отцу было тяжело, но он легко принял корону. Он, должно быть, стоял сердитый и решительный. Он, должно быть, был таким уверенным, сильным и смелым.
Но с годами, когда он готовил меня занять трон после его смерти, я понял, насколько он был напуган и неуверен в себе, когда умер его отец и ему пришлось принять на себя бремя королевской власти. Но он смог выжить и преуспеть, несмотря на ограниченные средства и знания, несмотря на то, что ему приходилось идти вслепую.
Его компетентность и упорная решимость пристыдили меня, и я собрался с силами, стоя у дверей комнаты, в которой он находился.
Я кивнул охранникам, и они открыли для меня двери. Зал исцеления был широким и длинным, около стен и дверных проемов стояли кровати, дальше были помещения для хранения трав и операционные залы, помещения и кабинеты целителей, а также священная комната, в которой готовили умерших к похоронам. В конце коридора находился большой занавешенный альков, который часто занимали мы с отцом, когда были ранены.
Занятых коек сегодня было мало, и все их отодвинули ко входу, подальше от места, где лежал король. Чем ближе я подходил к занавешенной комнате, тем лучше слышал его стоны агонии.
Перед этим входом тоже стояла охрана, предоставив мне еще один шанс остановиться и собраться с духом. Я сжал челюсти и напрягся. Едва бросив взгляд на охранников, я махнул рукой в сторону занавески, и они открыли ее, чтобы впустить меня.
На лице моего отца был шрам, у него не было ни сил, ни чар, ни желания скрывать его сейчас. На другой стороне лица кожа была покрыта розовыми и мертвенно-серыми пятнами. Его длинные золотые волосы связали шнуром, чтобы они не мешали. Но несколько прядей выбилось из пучка и прилипли к потной коже на лбу и шее. Тонкая рубашка прилипала к дрожащему телу. Закрыв глаза, мой отец мотал головой из стороны в сторону, как будто пытался выбраться из кошмара. Он выглядел очень больным, и порез, через который распространился яд, кровоточил через швы и повязки целителей. От пореза по всей руке расходились синие и красные полосы.
Я даже не сразу заметил, что главный целитель, Маенор, который был министром здравоохранения, сидел с королем. Он сидел с закрытыми глазами и держал моего отца за руку, и его тело тускло светилось. Я не осмеливался его беспокоить и ждал, пока он обратит на меня внимание. Я тихонько шагнул вперед, пока не оказался по другую сторону от кровати отца.
— Он ждет тебя, — тихо пробормотал целитель. Он взял меня за запястье и положил мою руку на холодную руку короля.
— Я здесь, отец, — сказал я. — Я в безопасности, и обо всем позабочусь. Ты хорошо подготовил меня. Тебе просто нужно отдохнуть и выздороветь.
Трандуил открыл глаза и повернулся в мою сторону. На мгновение я подумал, возможно, мне стоило сказать, что я в опасности и что он мне нужен. Что нашему королевству он нужен. Найдет ли он силы, чтобы бороться за жизнь? Но я не мог позволить ему думать, что он потерпел неудачу в моем обучении.
— Ему больно? — тихо спросил я целителя. Отец теперь выглядел спокойным. Я не был уверен, что означали дрожь или стоны, но казалось, что он не понимал, что происходит.
— Хорошо, что ты здесь, Леголас. Я не знаю, сколько еще времени он продержится. Посидите со своим отцом, ваше высочество. Это все, что мы можем сделать.
Я вздрогнул, потому что понимал, что мне необходимо уйти, чтобы спасти отца.
— Слушай внимательно, отец, — говорю я королю, — ты оставил мне много дел, поэтому я должен сейчас уйти. Но это еще не конец, понимаешь? Это не может быть нашим прощанием. Я знаю, что ты сражаешься и стараешься изо всех сил, но я тоже буду бороться. Ты ждал меня так долго, и можешь подождать еще немного. Я попробую кое-что сделать, и ты должен держаться. Я должен сделать кое-что, и это имеет свою цену. Я не знаю, сработает это или нет, но должен попробовать.
Целитель выглядел сбитым с толку моими словами. Никто не понимал, что я задумал. Но чем меньше кто-то знал о том, что я собирался сделать, тем лучше.
— Мне нужно кое-что сделать, но я скоро вернусь. Я ожидаю, что ты будешь жив, когда я вернусь. Даже хотя бы для того, чтобы попрощаться. Пожалуйста. Я не могу просить тебя жить для меня, это было бы несправедливо, потому что это не зависит от тебя. Но дай мне шанс попрощаться.
Я наклонился вперед и убрал мокрые пряди волос с его лица. Потом поцеловал его в лоб. Когда я отступил, его глаза были закрыты, но дрожь почти прошла, теперь он выглядел так, как будто отдыхал.
— Что ты задумал, Леголас? — обеспокоенно спросил целитель. Он знал меня очень давно.
— Мне нужна помощь вашего главного травника, — сказал я не отвечая на его вопрос.
— Эльф, которого ты ищешь, находится в кабинете, — осторожно сказал целитель. — У нее слабые нервы для работы целителя, она слишком осторожна, боится резать плоть. Но у нее нежная душа.
Я кивнул ему и пожав руку отца отошел от кровати. Я отвернулся и на мгновение задумался, был ли это последний раз, когда я когда-либо увижу его живым. Я быстро отбросил эту мысль, потому что у меня было много дел.
Я внезапно стал лучше понимать, чего стоило моему отцу уйти от меня, когда я был ранен, а иногда и на грани смерти. Но ему приходилось отворачиваться и делать свою работу. Мир не крутился только вокруг нас.
У меня даже не было времени посидеть с ним и умолять его бороться за жизнь.
И я ушел не оглядываясь, иначе я мог бы потерять самообладание. Отец подготовил меня ко всему, что имеет отношение к управлению королевством в его отсутствие, но он не мог подготовить меня к своему отсутствию. Возможности того, что я никогда больше не увижу, не услышу и не почувствую его. Возможно я в последний раз смотрел на него.
Я нашел травника Россенит в кабинетах целителей, где она зарылась в кучу фолиантов о растениях и ядах Средиземья. На столе был расстелена ткань, а на ней лежал нож, которым ранили отца, все еще испачканный кровью и покрытый ядом. Я знал, что она пытается найти противоядие, но у меня была идея получше. Я приказал ей взять отравленное оружие и пойти со мной. Она сразу же вскочила со стула, но ей пришлось бежать, чтобы не отставать от меня. За пределами целебных залов уже ждали Бренион и Ластор.
***
Эти люди были такими жалкими созданиями.
Я внимательно наблюдал за своей добычей через решетку, разделявшую нас. Позади меня были военный министр и министр разведки, травник и небольшая группа королевских стражников, от которой мне больше не разрешали отмахиваться.
Дровосек был старым, дряхлым стариком, на теле которого была кожа да кости. На лице выступали скулы, он выглядел усталым от жизни. В его глазах плескалось негодование, но также и непреодолимая печаль. Он посмотрел на мое траурное одеяние, в его взгляде замерцало торжество, и меня охватила ярость.
Я позволил себе думать, что люди были существами незначительными, слабыми и недолгими. Они были настолько хрупкими и мимолетными в этом мире, и то, что я собирался сделать, было едва заметной крохой в жизни эльфа.
— Король эльфов мертв? — спросил старик хриплым голосом. Он поднялся из своего угла и на трясущихся ногах подошел к решетке камеры.
— Я король эльфов, — спокойно сказал я ему. Позади меня стояли министры и стража, на моей голове была корона моего отца. Что еще он должен был думать, кроме того, что я занял место своего отца?
— Все знают об этом?
— Я полагаю, что новости должны распространяться, пока мы говорим.
— Слава богам!
Прутья решетки, разделявшие нас, удерживали его внутри так же хорошо, как и удерживали меня снаружи подальше от него. Иначе я бы уже вцепился ему в горло и сломал как прутик, но тогда я бы никогда не получил нужные мне ответы.