Кейл улыбнулся сам себе. Джак тоже улыбнулся и продолжил. — К несчастью для тебя, ты попал туда, где жизнь вынудила тебя привязаться к Тамалону Ускеврену, а если быть более точным — к его дочери. Ты оберегал их долгие годы, кормя Праведника безвредной информацией. Ах, ты иногда подавал ему весьма сочные куски, касающиеся других благородных семей, но не дал ничего такого, что бы могло всерьёз навредить Ускевренам. А теперь, порождённая тобой система развернулась и укусила тебя за хвост.
Korvikoum, снова подумал Кейл.
— И теперь тебе предстоит пожать плоды своего труда.
Кейл согласно кивнул.
— И теперь…
— Я знаю, — огрызнулся Кейл.
— Отлично.
Некоторое время Джак сидел молча. Он покачал головой, и его лицо стало серьёзным.
— Разобраться в этой паутине — слишком сложная задача для одного человека. И я удивляюсь, как ты до сих пор умудрялся не запутаться во всём этом.
Кейл помалкивал. Он вдруг почувствовал нахлынувшую усталость.
— И твоё настоящее имя не Эревис Кейл, ведь так? — тихо произнёс полурослик. — Ты скажешь, как тебя зовут на самом деле?
Кейл отрицательно покачал головой. — Тебе не стоит его знать.
Джак согласно кивнул. — Пожалуй, да. То, как я тебя зову действительно не имеет никакого значения. Ведь мне уже известна твоя сущность.
Задумавшись, полурослик протянул руку к сумке и вытащил трубку из слоновой кости, затем забил в неё табак и закурил. Кейл молча следил за манипуляциями друга. В последних словах Джака была заключена вся его жизнь. Чуть позже полурослик продолжил. — Это ничего не меняет, Кейл. Я по-прежнему твой друг и я всё ещё в твоём распоряжении.
Он выдохнул облако ароматного дыма.
Кейл смог лишь кивнуть, выразив благодарность за своевременную поддержку. Он предоставил полурослику шанс.
— И каков план? — спросил Джак, основательно затянувшись.
Кейл улыбнулся. — Давно ли ты совершал поездки в дворянском экипаже?
Погруженный в размышления, Кейл вернулся в Залы Штормового Предела около полуночи и нашёл обитель окутанной тьмой. Он проскользнул через дверь для слуг и поднялся по винтовой лестнице в простую комнатушку, служившую ему жилищем. Чувствуя, что ему необходимо поговорить с Тамалоном, Кейл облачился в форму дворецкого — нелепые черные штаны, белую рубаху, фиолетово-чёрный шнурованный жакет – и тихонько обошёл огромное строение, подозревая, что другого шанса может и не быть.
Послезавтра, — думал он с сожалением,— я, возможно, уже не смогу вернуться в этот дом.
План засады на отряд Ночных Ножей был весьма рискованным. Ему и Джаку, чтобы остаться после всего в живых, потребуется удача и благословение Тиморы.
У меня нет выбора, — напомнил себе Кейл. Рассказав правду Тамалону, он лишится всего. Дворецкий потеряет доверие Филина, а Тазиенна никогда не простит ему предательства. Само собой, он сможет сбежать. Поступить так же, как и в Вестгейте.
Тогда в Вестгейте у него не было ни дома, ни друзей, ни привязанностей, которые помешали бы ему броситься наутёк. Сейчас же у него была семья, друг и люди, которых он любил.
Я сам виноват в этом, — решил он. Уверенный в этом, он спустился по лестнице, отправившись на поиски лорда Ускеврена.
Дворецкий нашёл хозяина расположившимся там, где и всегда, среди книжных полок библиотеки, расположенной на первом этаже. Тамалон сидел в своём любимом кресле, спинка которого была вырезана из ореховой древесины, что завозилась из Радужной Долины. Лорд отчуждённо смотрел на шахматную доску, что стояла на низком столике перед ним. По расстановке фигур было видно — партия не окончена. Пара серебряных кубков и полупустая бутыль Рубинового Шторма располагались на полу возле кресла. Свет тусклого, пляшущего пламени очага подчёркивал задумчивость на лице Тамалона.
Кейл тихо застыл в дверном проёме, внезапно потеряв желание тревожить своего хозяина. Обратив внимание на вино и неоконченную шахматную партию, он понял, что очередная игра Тамалона с Талботом закончилась ссорой. — Возможно, сейчас не лучшее время…