Внезапно мужчина, утверждавший, что он Перивел Ускеврен, протянул руку к блюду Кейла, столь же настойчиво и непреклонно, словно какая-то статуя. Претендент протягивал руку, колеблясь, затем устремился вперед, чтобы схватить кубок как ястреб, нападающий на добычу.
Он схватил его, и… высоко поднял над головой, чтобы все увидели: не огненную чашу, а просто старый, пустой кубок.
– Ну? – спросил зал Перивел Ускеврен, в триумфе. Несгоревший, и не ждущий ответа, он поставил чашу обратно на стол.
Законодатель, внимательно глядя через стол ни на кого, формально спросил: – Саер Вельвонт, это действительно подлинная Чаша Ускеврена?
Маг склонил голову в присущей ему ухмылке, мгновением раньше он замысловатым жестом провёл рукой перед чашей. – Несомненно, – ответил он твёрдо.
Законодатель Селгонта наконец поднял глаза, чтобы встретить пристальный взгляд Тамалона. – Ну, кажется, всё достаточно ясно, – сказал он, его голос набирал силу с каждым словом. – Это Пер…
Имя было обрублено, как будто топором, когда хозяин Штормового Предела поднял одну руку в сигнале, и пробормотал: – Кордривваль?
Шторы позади него разошлись и вперёд вышел тощий, белобородый старик, мучительно ковылявший старыми бёдрами. – Я слежу, лорд, – спокойно доложил он.
– Маг, – спросил Тамалон, – Саер Вельвонт, всего минуту назад, накладывал какое-нибудь заклинание на Огненную Чашу?
– О, да. Саер Вельвонт заколдовал её непосредственно перед тем, как он, – Кордривваль указал на мужчину, претендующего быть Перивелом Ускевреном, – протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. И Вельвонт только что убрал это заклинание, когда притворялся, что проверяет подлинность чаши. Он…
Внезапная судорога потрясла старого волшебника, и тень прошла по его лицу. – Мой лорд! – выдохнул он, голос вдруг стал неразборчивым. – Он…
Кордривваль Имлет, вероятно, не намеревался закончить свои дни, сваливаясь как срубленное дерево на импортный Ташлутанский ковер, сотканный со сценой двух драконов, сражающихся в смертельной схватке, но это был роскошный ковер. Он восхищался им много раз, демонстрируя превосходную проницательность. Столь толстым и мягким он был, что тело мага ударилось об него с еле слышным звуком.
– Слишком много лжи может убить любого, – ровно отметил Саер Вельвонт. – Его сердце, по всей видимости, было слабым. Возможно, он был старше, чем казался. Я надеюсь, что он не был должен вам чрезмерно много монет, лорд Ускеврен?
Глаза Тамалона были столь же холодными, и острыми, как два обнажённых кинжала, когда он встретил насмешливый взгляд наёмного мага. – Он сказал то, что я уже слышал, – ответил Тамалон, – возможно произнесение слишком многих необдуманных заклинаний «может убить любого». Это тоже было вашим опытом, Саер?
Волшебник небрежно, едва заметно пожал плечами. – Я видел, как обе ошибки приводят к смерти, прежде – и надеюсь не увидеть такие вещи снова. – Он поднял руку, когда говорил, и все увидели, что крошечные звёздочки света мерцали и кружились вокруг нее. – Я только очищу умы каждого здесь от всякого сомнения, используя волшебство на ча…
Левый мизинец Тамалона едва шевельнулся, но Кейл был очень внимателен. Дворецкий сделал два шага вперед и наклонился, чтобы одним быстрым, молниеносным движением вырвать одну ножку стула, на котором сидел маг, сваливая испуганного Вельвонта на пол. Мощь зачарованного света рассеялась во все стороны; все обедавшие замерли, привстав, затем снова сели. Полдюжины мужчин в чёрных доспехах с золотой головой лошади Ускевренов, сверкающей на их груди, появились из-за штор, с обнажёнными мечами, смазанными сонным зельем, наготове. Вельвонту, в конце концов, очень хорошо заплатили, чтобы иметь дело только с такого рода неприятностями.
Высоко оплачиваемый волшебник, рыча от ярости, оказался на коленях, поднимая руку, чтобы указать на дворецкого – но затем его рука внезапно остановилась, так как четыре меча стражников дома нетерпеливо скользнули вперед, окружая её сверкающими остриями.
– Произнесение непрошенных заклинаний в частном доме? – пробормотал Кейл. – Я уверен, вы не пытались сделать что-нибудь в этом роде, лорд. В конце концов, наказание за это – два года в кандалах на доках... И лорд-законодатель сидит здесь.
Он склонил голову и спокойно добавил: – Прошу прощения за стул. Мне всё равно, что произошло у него с ножкой, но его нужно немедленно починить, а тем временем буду рад предложить вам другое место.