- Хорошо, Эревис. Карета твоя, как и квартира.
- Спасибо, господин.
Высокая фигура Кейла поднялась с кресла.
- Лорд Ускеврен, я не знаю, чем всё это закончится, но…
- Эревис, - оборвал его Тамалон, во взгляде которого мерцало беспокойство, - ты уверен, что не позволишь мне помочь? Я вижу, как ты встревожен. Ты давно пользуешься моим полным доверием и можешь не хранить от меня тайн. Почему же ты не хочешь довериться мне сейчас?
Кейл задохнулся от горького привкуса собственной лжи. Он опустил голову, чтобы скрыть вдруг проступившие в глазах слёзы. Ты пользуешься моим полным доверием. Сам себе он не мог доверить даже ответ на эти слова.
После неловкого длительного молчания Тамалон со вздохом кивнул.
- Я понимаю. У всех нас есть тайны. Береги себя, Эревис.
- Да, милорд, - сумел произнести Эревис и поспешил покинуть библиотеку.
Одолеваемый чувством вины, он вернулся в свои покои. Он зажёг свечу на ночном столике, рухнул в кресло для чтения и обхватил голову руками. Он долго так просидел, вдыхая запах своего обмана. Это было его идея – внедрить шпиона гильдии в дом Ускеврен. Это он устроил так, чтобы предыдущий дворецкий погиб во время уличного ограбления. Всё это – его рук дело.
Это было до того, как я узнал их, пытался оправдаться он, до того, как я изменился…
Он оставил свою дверь открытой, и тихий стук по косяку заставил его вздёрнуть голову.
От красоты Тазиенны, обрамлённой мягким светом свечей, у него перехватило дыхание. Облегающие кожаные штаны и шнурованный жилет подчёркивали плавные изгибы её фигуры. Свои волосы цвета вороного крыла она подстригала коротко, по кормирской моде, чтобы выделить блестящие зелёные глаза. Каким-то образом она казалась сразу наивной и целеустремлённой. Эта красота – эта бесстрашная невинность – привлекала к ней взгляд Кейла, как магнит притягивает железо.
- Я слышала, как ты вошёл, - сказала она с хитрой улыбкой, - и увидела, что твоя дверь открыта…
Когда девушка заметила выражение его лица, её улыбка сменилась беспокойством.
- Эревис, в чём дело?
Она бросилась через всю комнату и уселась на ручку его кресла. От лёгкого прикосновения девушки к его запястью его сердце застучало быстрее. Её запах, лаванда и розовое масло, опьянял Кейла.
Дурак, она не для тебя, одёрнул себя дворецкий. На десять лет моложе и дочь твоего господина. Зачем ей такой лжец и мерзавец, как ты?
Его внутренние протесты растворились в тепле, которое излучало её тело.
- Эревис, в чём дело? Что-то случилось?
Он взял себя в руки, прежде чем взглянуть в её глаза.
- Собралась на прогулку? – жестом он указал на её воровскую одежду.
Она бросила на него взгляд, который заставил бы её мать гордиться.
- Не меняй тему, Эревис Кейл. Я спросила, в чём дело.
Несмотря на суровый тон, мягкие глаза светились от беспокойства. Кейл поник.
- Да, Тазиенна. Что-то случилось. Что-то… ужасное. Мне придётся на какое-то время уйти. Надеюсь… надеюсь, что скоро вернусь.
Она резко выпрямилась.
- Надеешься? Что ты хочешь сказать? Куда ты уходишь?
Он покачал головой.
- Я не могу сказать, Тазиенна…
- Это мой отец тебе приказал? Если он подвергает тебя опасности?
Она вскочила на ноги с таким видом, как будто готова сейчас же вылететь из комнаты и броситься искать Тамалона.
- Нет, нет, ничего такого.
Он провёл ладонью по её руке, чтобы заставить её обернуться. У неё была такая гладкая кожа. – Ничего такого, - повторил он, пока пальцы покалывало от прикосновения. – Это личное дело.
- Личное? Тогда расскажи мне о нём. Может быть, я смогу помочь.
Она подняла свой жилет, показывая кинжал на поясе, и Кейл заметил дразнящую полоску обнажившейся кожи. – Ты же знаешь, что я не новичок в нашей работе.
- Нет, - признал он. – Знаю, что ты не новичок.
Он разглядывал её глаза, искал её душу. Она смотрела на него в ответ всего мгновение, прежде чем смущённо отвернуться. Несмотря на её дикие повадки, он был уверен, что руки девушки не испачканы настоящей кровью. Он хотел, чтобы всё так и оставалось.
- Это другая работа.
- Думаешь, я не справлюсь? – её поза и сжавшаяся челюсть дали понять Кейлу, что есть только один приемлемый ответ.
- Нет, дело не в этом. Я должен сделать это сам.
- Почему?
- Проклятье, Тази! Я не могу сказать тебе, почему!
Она вздрогнула. Он никогда не называл её Тази, только госпожой Ускеврен в присутствии других, или Тазиенной, когда они оставались наедине. Она быстро оправилась от изумления и сказала:
- То есть, ты не хочешь мне сказать.