Пять выстрелов подряд раздаются с того места, где находятся Себастьян и Ксандер, и я уже бегу к ним, не успев ничего понять.
— Себастьян. Себастьян!
Голос Ксандера звучит отчаянно, и я бегу быстрее, даже не пытаясь спрятаться. Мы убили по меньшей мере сорок из пятидесяти человек, значительно поредев.
— Ответь мне, мать твою!
Голос Ксандера дрожит. Мы все близки, но у них двоих есть что-то особенное.
— Придержи своих гребаных лошадей, чувак. Я должен был закончить его убийство. Этот ублюдок прострелил мне руку.
Облегчение проникает в меня, и я прислоняюсь к ящикам, пытаясь восстановить подобие контроля. — Ксандер, иди к Себастьяну.
— Уже иду.
— О, ты беспокоился обо мне?
— Оружие наизготовку, мальчики. Прятки окончены, — обрывает их Маттиас, и в этот момент по связи раздаются выстрелы.
Я тянусь за пистолетом и вспоминаю, что лицо со шрамом оторвало их как раз в тот момент, когда большие прожекторы осветили все вокруг. Черт. Я сдвигаюсь за ящик, прячась от стрелков.
Они открывают огонь по Ксандеру и Себастьяну, которых я теперь хорошо вижу. Они прячутся за погрузчиком, который теперь весь в дырах.
Вторая пушка перемещается в центр, прямо на Матиаса. — Черт, меня прижали.
Между мной и зданием — десятифутовая зона поражения. Я хватаю мертвого патрульного за ногу и тяну его к себе, вырывая пистолет из его сжатого кулака. — Я пересекаю ее. Не умирай, мать твою.
— Я прикрою тебя. На счет три.
С каждым счетом моя кровь стучит все сильнее. Я иду, Мисти.
Матиас открывает огонь, и я мчусь к стене, дерево режет мою кожу, а ящики распадаются на части под пулеметным огнем вокруг меня. Пуля пронзает мне руку, прежде чем я успеваю прижаться спиной к безопасной стене.
— Везучий ублюдок, — говорит Себастьян, его голос звучит более напряженно, чем я хотел бы услышать. Мне нужно поторопиться, черт возьми. Все трое прижаты, и людям не понадобится много времени, чтобы обойти их.
Я смотрю на Маттиаса, который снимает винтовку с мертвого охранника. Выглядя спокойным, как всегда, он обращается ко мне и жестом головы показывает на Ксандера и Себастьяна. — Просто забери свою чертову девчонку. Они у меня.
Стальная дверь склада распахивается при моем приближении, и из нее выбегают трое мужчин. Их тела рушатся друг на друга, пока я отстреливаюсь. Последний из них любезно подпирает дверь ногой, и я перелезаю через него в открытое пространство.
— Наконец-то ты добрался. Долго же ты добирался. Я уже начал думать, что привел слишком много людей, — говорит Энтони, стоя на другом конце склада, а Мисти стоит на коленях у его ног.
Ее руки в чертовом беспорядке, а на щеке — черный синяк. Энтони наступает на цепь, и Мисти дергается от этого движения. Ярость жжет мне грудь при виде того, как она привязана к стене гребаным металлическим ошейником, словно собака. Он еще пожалеет об этом.
Я расстреливаю двух охранников, окружающих Энтони, пятью точными выстрелами в голову, после чего навожу пистолет на него и спускаю курок. От этого глухого щелчка мой желудок наполняется ужасом.
— Ты так предсказуем. Я почти разочарован. Так легко поймать великого Деймона Эверетта.
Энтони направляет на меня свой пистолет.
Мое внимание привлекает всхлип Мисти. Ее тело сотрясает заметная дрожь, а по щекам текут слезы. Я пытаюсь наполнить свои глаза словами, которые не могу произнести. Все в порядке. Я вытащу тебя.
— Я убью тебя на хрен, — обещаю я ему, ярость пылает в моих венах.
— Да? Ты не вооружен. И тебя так легко сломать.
Энтони убирает пистолет от моей головы, и громкий треск пули эхом разносится по комнате, когда он нажимает на курок.
Мир затихает и сжимается вокруг меня, глаза расширяются от страха, но я не чувствую боли от выстрела. Что-то кричит в глубине моего мозга, приказывая мне вырваться, но я просто смотрю на нее, желая сказать ей: — Прости, что не могу сдержать обещание, но мои братья вытащат тебя отсюда.
Зеленый взгляд Мисти встречается с моим, изучая мое лицо, глаза бегают туда-сюда, словно она пытается запечатлеть его в своем сознании.
Я делаю то же самое, радуясь, что последнее, что я вижу, — это она. Почему у нее такие белые щеки? Моя грудь сжимается, воздух становится таким густым, что я не могу наполнить легкие, когда платье Мисти из зеленого превращается в темно-коричневое. Ее бьет дрожь, она падает вперед и кашляет. Она произносит: — Я люблю тебя.
Ярко-красная жидкость пузырится на ее губах.
Нет. Этого не может быть. Я бегу и успеваю поймать ее как раз перед тем, как она падает в обморок. Звук снова просачивается внутрь, почти оглушая, когда реальность набрасывается на меня. Мои руки судорожно ищут рану на ее теле, пока не нависают над дырой в животе. Руки трясутся, когда я сильно нажимаю на нее, отчаянно добавляя больше ткани, но кровь затекает вокруг моей руки. Я срываю с себя рубашку, заталкиваю ее в рану, и и без того черная ткань становится блестящей.