— Ничего, если мой ответ удовлетворил твое любопытство. Но мне нужно идти, — ответил он, проведя рукой по ее мягким волосам. Кейден с чувством сожаления оторвался от девушки.
Сидни схватила его за руку.
— Поцелуй меня. Прошлой ночью мы так и не дошли до этого.
Как заманчиво. Он жаждал попробовать ее на вкус, но повышенная потливость, половое влечение и покалывания по всему телу свидетельствовали о том, что он скоро превратится. Как и каждый колдун, у него была развита способность распознавать свою пару по вкусу. Как будто он без этого не смог бы справиться. Как бы он ни хотел связать себя с ней раз и навсегда, поцелуи были запрещены. И даже если не брать в расчет супружескую связь, если он поцелует ее без намерений остаться… Это будет слишком жестоко.
Кейден прикрыл рот рукой.
— Не раньше, чем я найду зубную щетку. Ты еще поблагодаришь меня потом.
Она нахмурилась.
— Ты все правильно говоришь, но почему у меня такое чувство, что если ты выйдешь за дверь, ты никогда больше не будешь со мной таким, как сейчас?
Кейден приложил титанические усилия, чтобы скрыть свои эмоции, но когда в ее глазах проскользнуло чувство разочарования, он понял, что его затея провалилась. Что он, нахрен, должен ей ответить?
— Эм, … сейчас в моей жизни наступили сложные времена. Брат, родители… и это еще не все. Если бы всего этого не случилось, между нами все было бы по-другому. Я остался бы с тобой и никогда бы не ушел.
Он мгновенно прикусил язык. Пора остановиться. Он должен наобещать ей с три короба и в один прекрасный день все это разрушить? Ему не нужно ничего обещать. Что на него нашло? Приступ честности?
Несмотря на вранье — или благодаря ему — она, казалось, была готова расплакаться. Сидни крепче прижала простыню к своей груди.
— Ты отворачиваешься от меня, потому что я не сдала тебе своего информатора? Ты надеялся вытрахать ее имя из меня?
Сожаление пробрало его до мозга костей.
— Нет, потому что не разумно смешивать дело и удовольствие.
— Тогда иди. Мы забудем о том, что произошло.
Невозможно.
Выражение ее лица ранило его сердце. Ему осточертело играть в эту гребаную игру.
— Сидни! Позже, когда моя жизнь войдет в привычное русло…
Сидни закрыла глаза и замотала головой.
— Просто уходи.
Последний раз взглянув на ее бледные груди, едва скрытые простыней, он обернулся и покинул спальню. У него практически не осталось сил уйти, особенно зная, что его шансы снова быть с ней были невелики. Но, приложив немалые усилия, он направился к двери. На полпути Кейден услышал ее голос:
— Мы оба знаем, что для нас не существует никакого «позже».
Правда будто ножом полоснула по груди. Кейден прислонился к стене. Сжав кулаки, он боролся с желанием вернуться в спальню.
Черт возьми! Ему лучше уйти. Но если он хотел уйти с целым сердцем, было уже поздно.
***
Сидни сидела за своим столом, стараясь сосредоточиться. Слабый солнечный свет едва пробивался сквозь окна кабинета. Было всего лишь семь утра. Но скоро придет Кейден, и ей придется смотреть ему в глаза. Работать с ним. И не иметь возможности прикоснуться.
Последняя ночь была, если выразить одним словом, невероятна. Страстная, дарящая один импульс удовольствия за другим. Сохраняющая дрожь и жажду. Кейден был тем самым любовником, о котором она всегда мечтала, но никогда не имела. Ну, если не учитывать то, что он ее не поцеловал. Странно это. Хотя они были заняты другими, не менее прекрасными вещами.
Но она боялась, что теперь было все кончено. И чувство правильности, которое возникло прошлой ночью, также пропало. Что бы ни происходило с его братом, в его жизни, он позволил этому встать между ними.
Опять же, может быть, он был с ней не по своей воле. Может быть, то, что произошло вчера вечером, было просто побочным эффектом того, что она написала свою фантазию о нем в этой проклятой красной книге. Если это было правдой, то как же все смешно и жалко. Она заслужила свою ложку дегтя.
Тот факт, что она написала свое желание в книгу и оно сбылось, казался фантастическим. Она никогда не подумала бы, что с ней может случиться что-то настолько невероятное, но возможно, так и произошло.
Сидни прикрыла лицо руками и попыталась сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Черт возьми, даже зная, что у него есть свои планы, она все еще писала о своем желании, а после поддалась его прикосновениям. Дура! И не важно, что он говорил, ее отказ выдавать имя своего информатора был главной причиной его неожиданного ухода. Каждое слово, произнесенное сегодняшним утром — кроме нескольких моментов, когда он говорил о своем брате и взводе — казалось, было наигранным.