Дальнейшее противоречие богословов господствующей Церкви в учении о таинстве мѵропомазания Мельников видит в том, что, осуждая католиков за усвоение права совершать мѵропомазание лишь епископам, они, однако, не признают этого права за беглыми попами. Но такие противоречия мы и защищать не будем: уж чересчур отыскание их характерно для начетчиков и крайне жалко в глазах людей объективно-мыслящих. Надеемся, что Мельникову, по крайней мере, известно, что сказано в Толковом апостоле о беглых попах: „тайны, совершаемые не посланными благочинными иереями, но отбегшими, ничтоже суть" и „на благословение таких иереев, им же тайна совершенна бывает, посылается от Бога клятва" (л. 548 об.), равно как не защищаем и заключительного обвинения этой главы книги Мельникова в отношении Церкви за то, что она не признает мѵра у раскольников беглопоповцев, до беcконечности разбавляемого простым маслом, ― по Мельникову все равно, что настоящее мѵро, что простое масло, лишь бы капля мѵра была в нем, хотя бы и на целое ведро, но зачем бы тогда ежегодное почти мѵроварение, практиковавшееся и в древней до Никоновской Русской Церкви и практикуемое доселе во всех поместных церквах и зачем было бы „на всякое лето от архиереа мѵро взимать", как требует та же книга „Мир с Богом" Иннокентия Гиезеля, на которую, когда ему нужно, ссылается Мельников (стр. 115).
XI.
В учении о причащении Церковь православная содержит, прежде всего, латинскую ересь. Она, по утверждению Мельникова, „еретически учит в книге „Жезл правления", одобренной собором 1667, о времени пресуществления св. даров во время слов „примите ядите" и проч., хотя сама же в лице п. Иоакима („Остен") и Питирима Нижегор. („Пращица") осуждает это свое учение как ересь". Странная логика обвинителя: Церковь повинна ереси и та же Церковь осуждает свою ересь; здравомыслящему человеку, если он хочет быть доказательным, следовало бы устанавливать что-нибудь одно. Α это одно хорошо каждому известно, что наша Церковь содержит и всегда содержала именно православное учение о времени пресуществления св. даров во время слов „и сотвори убо хлеб сей..."; значит, если бы „Жезл" и содержал учение латинское по этому предмету, что это доказывало кроме лишь того, что частный писатель Симеон Полицкий по данному вопросу выразил не вполне православное учение? Но, к огорчению Мельникова, этого нельзя сказать даже и о Жезле. В действительности, он вовсе не содержит латинской ереси. Вместо того, чтобы ссылаться на Татарского, Смирнова и других истолкователей Жезла, якобы латинствующего, лучше бы Мельникову было самому по-внимательнее и беспристрастно прочитать ставимые им в вину Церкви православной возобличения из Жезла правления, и он тогда увидал бы, что Симеон Полоцкий в возобличениях 13 и 15 протестует против мысли Никиты Пустосвята, будто бы дары пресуществляются в Тело и Кровь Христову еще в начале литургии ― во время заклания агнца, и по этому поводу говорит: „хлеб и вино" даже до оных словес Господних: Приимите ядите... и пийте от нея вси
и до прочих (т. е. словес, а каких ниже видно) не имеют пресуществления в Тело и Кровь Господню"...„Якоже он глас рекий: раститеся и множитеся и наполняйте землю: речено убо есть единою, во всякое же лето бывает дело, взимая естество наше к рождению; тако и глас сей (т. е. „сие есть тело" и проч.) единою убо речен бысть от божественного языка оного, на всякой же трапезе в церквах даже до днесь, и даже до Его пришествия жертву совершенную соделывает, се яве есть, яко сими словесы таинство евхаристии совершается; по святому же Василию с приложением оных словес последствующих и „сотвори убо хлеб сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа твоего, преложи я духом Твоим святым, о них же он сице глаголет в книзе 6 о св. Дусе в главе 27: „несть мы доволны словесы, апостолом, евангелием воспоминаемыми во освящении, но прежде и послежде глаголем иная, яко велию силу к тайне имущия". Убо уже яве есть и то, яко прежде Господних и сих словес изречения, есть хлеб, наг совершенныя благодати, и хлеб пребывает, яко хлеб" (л. 41), и далее „Господними словесы с приложением прочих тайны Христовы освящаются, яко же показахом в 13 возобличении свидетельства св. отец"... „Се зрите, яко между Господними словесы и оными: „хлеб убо сей сотвори его честным телом Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, молитву деет священник, да освятит Бог дары предложенные, убо прежде Господних словес и сих не быша освященни. Но и самая оная словеса: „хлеб убо сей сотвори... что молятся, токмо да в то время силою Господних словес хлеб преложится в тело Христово, подобне и вино в кровь"... (147 л. Жезла). Ясно, какую мысль проводит в Жезле Симеон Полоцкий, и если бы, по начетческому обычаю Мельников не скрыл приведенных слов Жезла, а дочитал бы их до конца, для него и для всякого было бы очевидно, что даже Жезл Правления не противоречит православному учению, содержимому церковью, о времени пресуществления св. Даров. Жезл только хочет поставить логическое ударение на мысли, что пресуществление совершается силою однажды сказанных на тайной вечере словес Христовых, а в какой момент литургии это бывает от момента повторения этих слов священником и до конца песни „Тебе поем", он с точностью не определяет. Не было бы, далее, основания у Мельникова укорять православную Церковь и в хлебопоклонничестве, как особой ереси, что он делает далее и опять за то же, что она будто бы кланяется непресуществленному Хлебу, как Телу во время произношения слов „Приимите ядите"... Впрочем, наличность у нас „хлебопоклонничества Мельников обосновывает еще и на том, что православные нередко кланяются во время великого выхода переносимым дарам, еще не пресуществленным; последнее основание, конечно, очевидная и уже совершенно бездоказательная выдумка о несуществующей и никогда в такой форме не существовавшей ереси.