Когда Юдора была маленькой, ее мать даже мысли не допускала о покупных тортах. У них дома всегда можно было полакомиться домашним бисквитом или фруктовым пирогом, а зачастую даже тарталетками с лимонным кремом, приготовленными из остатков теста. Глаза Юдоры останавливаются на упаковке чего-то напоминающего пирожки с яблоком. В ее голове проносится воспоминание, следом за которым накатывает неожиданная волна спокойствия.
Она берет с полки упаковку с пирожками и как можно быстрее несет ее на кассу, чтобы не передумать.
Юдора продолжает свой путь домой, укрепив обретенное в бассейне чувство покоя и испытывая тайную радость от незапланированной покупки. Свернув за угол, она оказывается на своей улице, где ее неожиданно пугает пара небольших собак, которые с лаем начинают кружиться вокруг нее, путая ей ноги своими поводками.
– Чейз! Дейв! Ко мне, сейчас же!
Псы отскакивают от Юдоры, освобождая ее от пут. Она хмуро смотрит в лицо их хозяину.
– Мне очень жаль, мисс Ханисетт, – говорит он. – Простите мне мой французский, но эти двое – те еще засранцы. Вы в порядке?
Юдора испытывает смешанные эмоции. Ее раздражение смягчается тем, что он называет ее «мисс», но усиливается из-за его ругательств и юго-восточного акцента. Вдобавок Юдора понятия не имеет, кто этот человек. По его внешнему виду она определяет, что он на несколько лет моложе ее, может лет на пять. Он седовлас и довольно элегантно одет: на нем клетчатая голубая рубашка и выглаженные иссиня-черные брюки. В уголках его глаз Юдора замечает веселые морщинки. Она никогда не доверяла людям с такими морщинками.
– Я в порядке, спасибо. Мы знакомы?
Мужчина с улыбкой протягивает руку:
– Стэнли Марчем. Это я в прошлом году поднимал вас с тротуара, когда вы перебрали.
Юдора смотрит на него, не скрывая ужаса. Он смеется:
– Шучу. Но это правда я помог вам, когда вы упали. Как вы чувствуете себя сейчас?
Юдора улавливает в его голосе беспокойство и сочувствие, и ей хочется сбежать:
– Прекрасно как никогда. Спасибо. А теперь, если вы меня извините…
Стэнли кивает:
– Конечно. Во столько мест еще нужно заглянуть, столько людей увидеть.
– Да уж немало, – фыркает Юдора. – Хорошего дня.
– Смотрите под ноги.
Когда Юдора заходит домой и закрывает за собой дверь, ее накрывает волна усталости. Она заваривает чай и делает бутерброд, относит их в гостиную, а потом с облегчением опускается в кресло.
Она просыпается через несколько часов: чай уже давно остыл, бутерброд подсох, а конечности наполнила усталость. В последние дни сон совсем не добавляет ей энергии – лишь помогает дождаться следующей передышки. Когда ее разум окончательно просыпается, она вспоминает про письмо из Швейцарии и пирожки с яблоком. Этого оказывается достаточно для того, чтобы она встала с кресла и принесла все это, а еще заварила себе свежий чай. Пока Юдора суетится на кухне, ей в голову приходит кое-какая мысль. Порывшись в одном из ящиков, она наконец находит то, что искала, – свечки. Вернувшись в гостиную, она втыкает одну из них в пирожок и чиркает спичкой. Пламя освещает рамку с фотографией: на снимке запечатлены родители Юдоры, между которыми втиснулась она сама в пятилетнем возрасте.
– С днем рождения, Юдора, – шепчет она, прежде чем задуть свечу и безмолвно загадать желание.
Она вынимает свечу и берет пирожок так, чтобы было удобно кусать. Он оказывается ужасно сладким, но она голодна, так что съедает половину, не успев выпить ни глотка чая, который разбавил бы сладость. Юдора вытирает ладони и рот платком и берет в руки письмо. Вот то, чего она так ждала. Вот ее именинный подарок.
Она достает нож для писем, принадлежавший ее отцу. Он сделан в виде небольшого серебряного меча. Юдора помнит, как он завораживал ее в детстве, хоть ей и не позволяли прикасаться к нему. Она вскрывает конверт и вынимает из него пачку скрепленных степлером листов. Ее сердце бешено бьется, когда она читает заголовок:
Клиника Lebenswahl[2] предлагает вам выбор и смерть, достойную прожитой вами жизни.
Юдора кусает недоеденный пирожок, переворачивает страницу и начинает читать.
– Выбирай все что хочешь. Что угодно. – Глаза Альберта Ханисетта сияли от предвкушения.
– Ты уверен, папа? Разве нам не нужно соблюдать умеренность? – Юдора увидела эти слова на плакате. Она не знала, что они значат, но звучала эта фраза солидно.