- Справишься? А то я могу остаться, прилягу тут, на диванчике.
- Нет-нет, идите домой, отдохните! Я позову, если что.
Марья никогда не созналась бы, что облегчение затопило её с головой, стоило лишь выйти из квартиры. Пускай все идёт своим чередом, трусливо думала она, пускай все наладится само.
Дома было пусто - дверь нараспашку, позабытая ими, спешащими на помощь.
- Катюша?
И чувствует, что нет никого, а все равно зовёт. Куда она подевалась, неугомонная? Сидела с Максом, пока тот не уснул, а потом... потом вышла вместе с соседом, с Даниилом.
Марья снова бросила дом открытым - что у них брать? - заторопилась. Сердце подгоняло, ныло болезненно. Вроде и нечего бояться, не в лесу же внучка заплутала, не в ночном парке, рядышком, а страшно.
Шла по площадке, а видела топь болотную, где каждый шаг - ловушка. Под кочками зелеными и яркими таится коварная трясина, ждёт неосторожного.
Толкнулась - заперто. Звонок запиликал тонко, въедливо. Шагов она не слышала, как ни вслушивалась, тем неожиданнее оказалось приветливое лицо соседа, что показалось в темноем проеме.
- Проходите. - Даниил отступил в сторону, плавно провёл рукой, и она, будто во сне, вошла внутрь. - Только вас ждём.
****
Макс проснулся резко, как от толчка, сел на диване. Разум, отдохнув, воспринимал все с необычайной четкостью: предметы приобрели резкость, их очертили светящие полосы. Последнее, что он помнил - как Даниил уводит с собой Катю. Он встал, не желая терять ни секунды. Взгляд заметался по комнате: что взять с собой? что сойдёт за оружие?
Почему-то он не сомневался в том, что схватка состоится. Кто-то внутри, кто-то очень старый и дикий, скалил клыки, когда он представлял высокую фигуру, облеченную в чёрное. Интуиция ли, шестое чувство - неважно! - нашептывали, что во всем виновен Даниил. Именно с его приходом родные словно обезумели, потеряв память. А отец? Ведь сосед практически сознался в своей виновности.
Макс отогнал мысль о страшном. Не сейчас. Не надо думать об этом.
Наконец он заметил на полке обойный нож. Маленькая оранжевая вещица дожидалась своего часа не один месяц. Он спрятал его в карман шорт, накинул смятую футболку и, крадучись, вышел на площадку. Мама ничего не заметила.
Соседская квартира была пуста - он заглянул, чтоб убедиться в своём подозрении.
Он помялся на пороге у Даниила, набираясь храбрости, пестуя в себе злость, вызывая ее, как последнюю надежду. Когда он почувствовал, что готов, то толкнул дверь. Та отлетела к стене, глухо ударившись. Не заперто.
Макс шагнул вперёд и, словно переступив невидимую границу, оказался в сумерках. От квадрата, оставшегося позади, падал свет, но какой-то тусклый, рассеянный. Он пошёл вперёд, нащупывая ногой опору. Рука касалась стены - холодной, неприятно влажной. Он растер в пальцах грязь, понюхал. Плесень.
Он все шёл, шёл и шёл. Коридор никак не заканчивался, давно превысив размеры скромной квартиры, а он брел, пока нога не налетела на стену. Тупик.
- Катя! Катя! - он закричал из всех сил.
Руки натыкались на стены, не находя прежнего коридора. Он задыхался. Злость боролась с паникой: неужели и он сгинет без следа, затеряется в коробке без выхода.
- Наконец-то, - сказал знакомый голос. - И потише, пожалуйста.
Прямо перед Максом отворилась дверь. Моргая - глаза ел дым от факелов - он вошёл в огромное пустое помещение. Кирпичные стены, земляной пол. Подвал? В центре высится каменная глыба, как есть алтарь, каким он всегда его и представлял. С него свешивается тонкая рука в старческих пятнах. А где же Катя?
- Рад видеть тебя здесь. - Даниил выступил из темноты. Высокий, весь в чёрном. На щеках играет румянец, видимый даже в неверном, колеблющемся свете.
Макс стиснул в кулаке нож. Не торопиться, не торопиться! Надо узнать, где Катя и что он сделал с отцом.
- Продолжим? Так что ты выбираешь?
- Где мой отец?
Даниил поправил руку, положил на алтарь. Нахмурясь, расправил волосы спящей - или мёртвой? - женщины, а потом лишь, склонив голову набок, повернулся к Максу.
- Могу пообещать, что в аду скучать не придётся. Там слишком много дел: грешников не убывает. Они валятся с неба, если можно назвать средний мир небом, как переспевшие груши. Чвак, чвак! - рассмеялся Даниил.
- Где Катя? - Макс сделал один осторожный шаг навстречу.
- Одно плохо - есть-то там и нечего. Души все худосочные, хиленькие. То ли дело Земля, - Даниил довольно зажмурился и облизнул губы раздвоенным языком. Макс, пользуясь моментом, продвинулся вперед. - А отец твой умер, приношу свои извинения.