- Рад знакомству, Мария Ивановна, - журчал Даниил, отпирая дверь. - Прошу заходить в гости, как только обустроюсь. Катя, Макс, спасибо, это вам.
Катя запротестовала, но Макс взял цветную бумажку, не слушая девичьих возражений.
- Еще увидимся, - широко улыбнулся Даниил, от чего щеки собрались гармошкой, и скрылся в глубине темного коридора.
****
Неделя выдалась неудачной, и потому Василий Петрович изливал злость в мелких пакостях. То изгваздает коврик соседям, то вынет и разбросает рекламки по всему подъезду. Подобные глупости, больше подходящие школьнику, успокаивали его. Особенную радость ему доставляли разговоры.
- Васенька, да кто же это натворил? - вопрошала Марья Ивановна, ищуще заглядывая в тусклые глаза соседа. - Зачем же так делать?
- Хулиганы, - отвечал Василий Петрович. И, кивая, добавлял: - Наркоманы малолетние.
А потом, наслаждаясь своим коварством, убеждал старушку в том, что если не Макс, то его друзья наверняка и виновны во всем.
В воскресенье, отбыв последнюю смену, он возращался на рассвете, проклиная всех, кто встречался по пути. И чертового начальника, чтоб он подавился своими правилами, и маршрутчика, которому только картошку возить, и дворника, ты смотри, как размахался метлой, гастарбайтер!
Потому в подъезд он вошел изрядно взвинченным, готовым крушить и сокрушать. Конечно, в переносном смысле, ведь насилие Василий Петрович не одобрял.
Ящики - зеленые дверцы распахивались от малейшего удара - были пусты, коврики убраны, так что не оставалось ничего иного, кроме как наведаться в общий подвал. В клетушках, на которые разделили низкую комнату, хранилось обычное барахло - ничего ценного, но Василий Петрович направился в дальний угол, туда, где размещался новый жилец.
За сеткой-рабицей виднелся лишь один деревянный ящик, вызывающе выдвинутый на середину. Навесной замок ничем не отличался от соседних, и ключ подошёл свой. Василий Петрович, осторожно оглянувшись - все ли тихо? - вошёл внутрь и склонился над крышкой. Занозистые доски встретили чужие руки неласково, тут же исколов пришельца.
- Кхм, - кашлянул кто-то позади.
Не успевшая подняться крышка брякнулась вниз, а Василий Петрович, лихорадочно придумывая объяснение, распрямился. За его спиной, скрестив тонкие руки, стоял новый сосед, Даниил.
- О, а я это... Зашел взять баночку огурчиков, а тут... - заюлил вьюном Василий Петрович. - Дверь нараспашку, замок валяется...
- Валяется, говорите? - ласково спросил сосед.
- Да, да! - От кивков прядь соскользнула в сторону, обнажив нежно-розовую плешь. - Я и зашел, по-товарищески... Ворье малолетнее!
- То есть вы знаете, кто это сделал? - приподнял бровь Даниил. Василию Петровичу почудилось, что его глаза сверкнули алым.
- Макс, кто ж еще. Отец его воспитывает, а все зря... Да что говорить, я его мать помню, Людку, та еще оторва была.
- Жаль... Очень жаль.
Приободрившийся мужчина распрямился, забыв о недавних страхах, и принялся поливать грязью всех подряд. Он так увлекся выступлением, что упустил момент, когда Даниил оказался близко-близко, так, что можно было рассмотреть редкие веснушки, и прошептал:
- Спи...
****
На уроках Макс скучал - учителя вяло повторяли одно и тоже, жужжа сонными мухами, - смотрел в окно, где за грязным стекло шла настоящая жизнь. Сейчас бы на реку, засесть с удочкой на камнях, смотреть на текущую воду, забывая обо всем, но нет, слушай русичку.
Катя, сидевшая рядом, рисовала что-то в блокноте. Склонила голову набок, высунула кончик языка - с детства так делает - и водит ручкой. Макс присмотрелся: из мешанины линий выступало карикатурно острое лицо. Игла носа, черточка рта, под бровями-чайками - черные горошины глаз. Художник из подруги был еще тот, но признать Даниила удалось легко.
- Фигня, - шепнул Макс ревниво.
Катя продолжила рисовать. Вот проступил шарф, за ним пиджак и цветок на лацкане.
- Ха! Как дурак наряженный.
- Да уж не ты, - скривила губы девушка.
Макс оглядел себя: футболка, джинсы, кеды. Все в меру изношенное, как раз до той степени мягкости, когда ткань почти не чувствуется.
- А что со мной не так?
- Все так. - Она даже не посмотрела на него, продолжив рисовать.
Прозвенел звонок. Обычно они возвращались домой вдвоем, но сегодня подружка отстала, небрежно бросив через плечо, что идет в гости.
Макс побрел дальней дорогой - свернул налево, к парку, а там пошел вдоль набережной, наслаждаясь легким ветерком. Катю он не узнавал. С появлением нового соседа она разительно изменилась: стала подкрашивать губы невесть откуда взявшейся помадой, прогуливаться под домом, наигранно хохоча и поглядывая искоса на окна, почти забыла о нем, друге детства. Дура.