чи сильно озабоченной происходящим. - Мы двоих ночью потеряли, - внезапно хриплый голос прерывал тишину. Резко обернувшись, внимательно посмотрела на оборотня, возле которого стоял Риас. - Тварь хоть и была мелкой, но много ее!.. Все скопом накинулись. А молодняк увернуться не успел... Горечь, звучавшая в голосе, произвела удручающее впечатление. Это были первые реальные потери, которые мы понесли за время моего нахождения в Луадоре. «И что теперь делать? - так и хотелось воскликнуть мне. - Они ждут от меня чуда, но силы...». Отойдя к окну, поймала удивленный взгляд помощника, словно говорящий: «Эй, что за перерыв?». Но мне нужно было подумать. Слишком многое стояло на кону. Можно броситься спасать всех без разбора, но меня объективно на это не хватит, во-первых, а во-вторых, неизвестно, сколько дней потребуется на восстановление. Спиной ощущая настороженное молчание оборотней, пыталась просчитать все возможные варианты. Определив первоочередные задачи, но так и не решив, как сохранить силы на всех, вернулась обратно. - Так, Риас, этого, этого и этого, - пальцем указав на пациентов, - выдвини вперед. Этих расположи по двое. Тех трех, - кивок в сторону самых дальних коек, - необходимо зафиксировать... - Но здесь нет ремней, - перебил было меня оборотень. - Так найди, - жестко отрезала я. - Мое дело - лечение, если я буду отвлекаться на инвентарь, то потеряю время. - Хорошо, - спокойно согласился он. - А зачем фиксировать-то? - подал голос один из дальних. - А затем, чтобы вы мне целительскую не разнесли по ходу лечения, - объяснила я. - Но у вас же зелье наверняка какое-то есть... - Есть, - тут же подтвердила, - только обладает оно нехорошей особенностью: скорость вашей регенерации уменьшится донельзя, будет, как у простого человека. А нам требуется, чтобы вы в максимально короткие сроки на ноги встали. - Так, мы отвлеклись, - я снова обратилась к Риасу. - Подготовь перевязочный материал, теплой воды, побольше тряпок чистых. Я сейчас быстро в комнату за необходимым схожу и вернусь. Постарайся успеть. Не дожидаясь ответа, поспешила к себе. В открытую сумку были быстро сложены колбочки, баночки, несколько амулетов силы. Подумав, прихватила на всякий случай и собственный неприкосновенный запас, содержащий несколько практически чудодейственных средств. К моему приходу кровати были переставлены, вода с тряпками наличествовали, а вот самого помощника не наблюдалось. Но буквально через минуту он появился, держа в руке большую связку кожаных ремней, продетых через металлическую цепочку. - Какие вы, однако, запасливые, - тихо присвистнула я. В ответ раздалось веселое хмыканье, а Риас немедленно приступил к делу. Работа шла тяжело. Не хватало рабочих рук, не хватало лекарств, не хватало опыта. Казалось бы, за предыдущие разы я уже многому должна была научиться, но именно сейчас, в боевых условиях, стало понятно, что я словно слепой котенок пытаюсь поймать бантик, который постоянно от меня ускользает. Заражение распространялось с неимоверной скоростью, подчиняя себе в первую очередь вспомогательные системы организма, а потом стараясь нанести решительный удар в сердце и мозг. Пока лечила одного, начинал хрипеть и задыхаться другой, и я, кое-как локализовав болезнь в одном месте, бежала к соседнему пациенту. Потом еще к одному, потом еще... На грани сознания отметила, что пару раз еще звенел колокол, но сил удивляться и бояться не было. Лица и имена не запоминались. Никто не хотел разговаривать, давящая нездоровая тишина нервировала и заставляла спешить. Хуже всего пришлось с теми, для кого я просила ремни. Они спокойно дали Риасу привязать себя, однако, когда я начала лечить, все сразу пошло не так. - Сначала с одним давай, - сказала оборотню, чтобы он придвинул ко мне пациента. Я уже не могла стоять и уселась на стул практически в центре комнаты, а Риас подвозил ко мне пострадавших друг за другом, благо, кровати были на колесах. Привычно положила руки, как вдруг оборотень начал дергаться. - Так, так, спокойней, - быстро заговорила я. - Мы еще даже не начали. За прошедшее время зараза распространилась сильно. Она словно срасталась с организмом, настолько мимикрируя под оригинальную, что отличить было сложно. Я только потянула за одну нить, стараясь отделить ее от системы, как оборотень закричал. - Что с ним? - тут же посыпались вопросы со всех сторон. - Не мешайте, - бросила в ответ, и попробовала заново подцепить нить, которую потеряла, дернувшись от неожиданности. - А-а-а, - крик стал еще более истошным, а сам пациент начал пытаться освободиться от ремней, не дающих ему пошевелиться. - Риас! - испуганно позвала я, едва успев отпрыгнуть в сторону, как кровать от раскачивания с грохотом упала на пол. Теперь она лежала на боку, а раненый вертикально висел в воздухе, продолжая дергаться и переворачиваясь. Риас зарычал в ответ, явно угрожая лежащему. Но мне и издалека было видно, что тот не в себе: его глаза закатились, лицо сведено судорогой, да и сам он едва осознает, что ему говорят. - Что у вас происходит? - раздался со стороны двери голос Горра. Дожидаться ответа он, правда, не стал, сразу кинувшись помогать Риасу поднять кровать. - Целитель, что с ним? - снова обратились ко мне с вопросом. Устало оглядев собравшихся, попробовала объяснить: - Зараза засела в них слишком глубоко. Она будто бы срослась с ними. Поэтому, когда я пытаюсь ее достать, считайте, рву по живому. - Но почему не дать им снотворное? - Потому что она замедлит их восстановление. Болезнь распространяется слишком быстро, пока лечу, их тело само борется, не давая ей разрастаться. Если сопротивления не будет, не уверена, что смогу удержать. Оборотни молча переглянулись. И без слов было понятно, что они об этом думают. Но в конце концов, я тоже не всесильна, и стоило бы это признать. - Мы готовы, - голос Риаса вывел меня из задумчивости. Теперь уже они вместе с Горром удерживали кровать, придвинув ее вплотную к стене и чуть потуже затянув ремни. Покачав головой, подошла ближе и, приготовившись к погружению, положила руки. Я не успела. Возможно, когда-нибудь я смогу простить себе эту потерю, но не сейчас. Кто-то вылил на меня холодной воды, пытаясь привести в чувство, но слезы текли по лицу, застилая свет. Комната расплывалась, голова как в тумане, а в ушах стоит раздирающий сердце вой. На лечение последних больных мы потратили слишком много времени и сил. Отдирать заразу приходилось буквально по миллиметру, настолько сильно она вросла. Сам процесс сопровождался криками, рычанием, стонами. Уж до чего оборотни терпеливы и стойко переносят боль, но эта картина била по сознанию раскаленным нервом. В какой-то момент я потеряла ощущение реальности происходящего, действуя больше на автомате, нежели четко понимая, что конкретно совершаю. Усталость давала о себе знать, но я не спешила принимать очередное зелье для бодрости. За что, собственно, и поплатилась: просто потеряла сознание. Когда привели в чувство, все было кончено. Привязанных мы спасли, но Миор ушел за грань. Несколько оборотней обернулись и теперь воем провожали его в путь. Я оторопела смотрела на них, пока Риас шепотом не объяснил мне, что случилось. Оказалось, что стоило мне отключиться, как захрипел Миор, его тело билось в конвульсиях, он попеременно менял форму. Попытки дозваться до меня успехом не увенчались, а потому время было потеряно. Не помню, как мне удалось подняться и подойти к телу. В какой-то тупой надежде положила руки, но ответом была пустота. Меня быстро оттеснили, и вот его уже выносят двое воинов, бросив напоследок, что прощание состоится через час. Времени на самокопание мне не дали: тут же рядом возник Риас, который заставил выйти в уборную и умыться ледяной водой. Действия носили бездумный характер, но я подчинилась. Мне было все равно. - Ниас, очнись! - отчаявшись докричаться до меня, оборотень схватил за плечи и ощутимо тряхнул. Я подняла на него глаза. - Ниас, пойми, мы все скорбим о Миоре, но сейчас не время предаваться печали. У нас поступают все новые раненые, без тебя никак! Сознание ухватилось за последнюю фразу. - Новые? - Да, - принялся настойчиво объяснять он. - Ты, наверно, не заметила, но буквально за последние пару часов принесли еще пятерых. - Показывай, - мой голос стал ровным, в голове постепенно начало проясняться, но работа была единственным, что могло помочь отвлечься от дурных мыслей.