— Я поменяюсь с тобой.
— Прекрасно. Я просто взял самолет отца, потому что не летал на G650 раньше, - объясняю я.
— Я понял, но он был куплен «Эддисон Медиа», а не Виктором лично, — информирует он меня.
— Достаточно сказал. Я верну этот убогий домой.
Я запихиваю карточку в бумажник.
— Самолет g550 точно не убогий. Кроме того, если тебе удастся спасти свою задницу от тюрьмы, ты скоро сможешь позволить себе все, что угодно.
Я иду в казино, не отвечая на комментарий Томми. Тюрьма будет моим худшим кошмаром. Кадры из фильма «Освобождение» (прим.пер. В российском прокате фильм демонстрировался под названием «Избавление»). Я слишком красив для тюрьмы. Я смеюсь и съеживаюсь. Не похоже, чтобы я хотел оказаться в настоящей тюрьме. В худшем случае, я бы мог, вероятно, провести несколько месяцев в тюрьме для «белых воротничков». Я качаю головой в попытке думать о чем-то более позитивным.
Мэнди
Когда Трей и Томми вернулись за стол, Лив болтала с ними без умолку в течение двадцати минут. Я узнала многое про ребят, которые, наверняка, подпадают под категорию СМИ (слишком много информации). Я до сих пор пребываю на седьмом небе от счастья от нашего выигрыша, но Трей сейчас больше походит на человека, который только что выдержал шторм. Томи же кажется более самоуверенным, чем когда-либо, обнимая Лив, подмигивая нам обоим и посылая провокационные улыбки.
— Девочки, вы готовы идти? – спрашивает он, зевая. — Это место мне наскучило до чертиков.
— Ты даже не попытаешься вернуть свои деньги?— спрашиваю я, стараясь его поддеть.
— Это всего лишь деньги, Мэнди. Кого это волнует? — он подмигивает и хватает Лив за руку.
— Подожди! Там еще шампанское! — визжит она, потянувшись рукой за бутылкой. — Подожди секунду.
— Я закажу бутылку в номер или туда, куда мы направимся отсюда. Забирай бутылку и пойдем, — отвечает он, пока она хватает бутылку и подносит ее к губам.
— Боже, как печально, — Трей качает головой, глядя на Лив, которая пытается допить бутылку, не дойдя до двери. — Ей везет, что она хорошо выглядит.
— Лив говорит, что она и Томми без ума друг от друга.
Я поднимаю бровь и посылаю ему дьявольскую усмешку.
— Посмотрим, как долго это продлится, — говорит он со вздохом. — Томми использует ее против меня. Он знает о Юргене, и то, что я передал эти документы ему в Женеве.
— Лив была в отключке большую часть полета. Она не могла узнать слишком многое.
— Она знала достаточно, чтобы навести его на правильные мысли, — говорит он с отрешенным видом. — Он считает, я должен признаться в корпоративном шпионаже, чтобы избежать обвинения в убийстве своего отца.
— Серьезно? Как они могли обвинить тебе в убийстве?
Тот, кто знает Трея никогда бы не посмел обвинить его в столь гнусном преступлении.
— Похоже, что Джейк очень похож на наемного убийцу мафии или что-то в этом роде, — Трей смотрит на пустой стакан и начинает водить пальцем по краю. — Может ли моя жизнь стать еще хреновее?
— Никогда не задавай этот вопрос,... потому что ответ будет всегда — «да».
Я выдавливаю из себя улыбку, но он настолько подавлен, что даже не реагирует. Я тянусь и начинаю поглаживать его по спине.
— Если меня признают виновным в совершении преступления, то мои акции навсегда останутся в доверительном управлении, — отвечает он, даже не поднимая голову.
— Ого! — я прикладываю свою ладонь к его подбородку и поднимаю его голову. — Довольно большой стимул для нас двоих, чтобы вместе все обмозговать и придумать чертовски хорошее решение.
— Я считаю, что ты не моя сестра, — говорит он, слегка усмехаясь.
— Знаю. Мы просто должны дождаться официальных результатов, — отвечаю я, полностью соглашаясь с ним. — Нет никаких других вариантов, чтобы взорвать мой мозг, кроме того, что мы могли бы оказаться кровными родственниками. Другого способа просто не существует.
Широкая улыбка расползается по лицу Трея.
— Мы будет точно знать об этом завтра к полудню, — говорит он, глядя на часы. — Боже, последние двенадцать часов покажутся вечностью.
— Согласна. Давай уйдем отсюда и немного поспим.
Трей обхватывает меня сзади и кладет свою руку на мою поясницу, пока мы идем к выходу. Пожалуйста, Боже; сделай так, чтобы тест оказался отрицательным. Нет никакого способа, которым я смогу исправить все, что мы сделали, если вдруг окажется, что мы брат и сестра. Не говоря уже о том, что я потеряю единственного любовника, с которым у меня сложились настоящие отношения. Это больше, чем связь... для меня — это умопомрачение, заполненное страстью, похоть подпитываемая одержимостью. Я могу отказаться от его прикосновения еще на четырнадцать часов, но никак не смогу справляться с этим всю жизнь.