— На самом деле, да. Меня интересует, почему у Тайлера новый врач, и почему он считает, что Тайлер должен оставаться в отключке? — я сердито гляжу на него с такой же напряженностью, как и в голосе.
— Ваша семья попросила замену, — говорит он ехидно. — Разве вы не в курсе?
— Нет. Мама, кажется, не знала, почему произошли изменения, — отвечаю я, озадаченный его объяснением. — Остается только один человек — его невеста, Ванесса.
— Я не знаю тонкостей. Все, что мне известно, кто-то из вашей семьи попросил, чтобы его лечащим врачом стал доктор Потатурри, — отвечает он, и в его голосе слышатся нотки презрения. — Бог знает почему.
— У него больше опыта с передозировкой наркотиков? — спрашиваю я, надеясь найти рациональное объяснение.
Раздается сигнал лифта, когда мы достигаем нашего этажа, но доктор Новачек нажимает кнопку остановки лифта.
— Я иду к себе в кабинет. Почему бы вам не присоединиться ко мне?
Мэнди я и обмениваемся нервными взглядами, прежде чем последовать за доктором в его кабинет. Мы идем в полном молчании, пока не заходим за ним в кабинет, и он закрывает за нами дверь.
— У доктора Горшка (прим.пер. pot - с анг. переводится как «горшок»), как мне нравится его называть, несомненно, имеется большой опыт с передозировкой наркотиков, — говорит он, подходя к своему столу и усаживаясь за него. — К сожалению, большинство передозировок у его собственных пациентов.
— Не понимаю, — сажусь я в кресло и показываю Мэнди сесть в другое.
— Доктор Потатурри — специалист по обезболиванию. У него имеется частная практика в дополнение к его работе в больнице. Из того, что я слышал, в его клинике у него работают три специалиста, которые используют рецептурные бланки, как туалетную бумагу.
— Хорошо. Тогда почему Ванесса попросила стать его врачом Тайлера? — спрашиваю я, еще более озадаченный.
— Почему он изменил стандартный протокол? — доктор спрашивает меня. — Это даже более интересный вопрос.
Я наклоняюсь вперед в своем кресле.
— Что если кто-то пытался убить брата, и это вовсе не была передозировка? Они не захотят, чтобы он очнулся.
Он двигает экземпляр «Us Weekly» по направлению ко мне.
— В заголовке утверждается, что это вы, кто хочет его смерти, как и вашего отца. Это сделает вас единственным наследником много миллиардного состояния, — говорит он, снимая очки и кладя их на свой стол. — Вы говорите, что это не так?
Я закатываю глаза и мне трудно поверить, что он может сказать такое прямо мне в лицо.
— Если бы были доказательства, что я принимал в этом участие, то меня бы давно арестовали.
— А что насчет чемодана, полного денег? — спрашивает он, постукивая ручкой по журналу. — Утверждается, что это ключ ко всему.
— Ну, это не так. Я просто купил кое-какие документы, которые хотел вывести из игры. Их копии были направлены по факсу моему адвокату, поэтому до конца завтрашнего дня все прояснится, — говорю я ему уверенно.
— Хорошо. Если и есть кто-то, кто хочет удержать вашего брата от разговора, то доктора Горшок идеально для этого подходит, — говорит он, подтверждая тошнотворное чувство, зарождающееся у меня в животе. — И если его хотят убить, то он может сделать так, что смерть будет выглядеть, как результат естественных причин. Он просто не выйдет из комы.
— Я думал, что Тайлер выйдет из этого состояния сегодня утром. Было какое-то движение, и он издавал какие-то стонущие звуки, — я ерзаю на своем месте.
— Монитор зафиксировал нарастающую активность. Как его лечащий врач, я был этому рад, но после этого с тех пор у меня не было возможности понаблюдать за ним, — говорит он, делая гримасу. — Как вы хотите поступить?
— Я хочу, чтобы вы были его лечащим врачом, и собираюсь выяснить, кто просил заменить вас.
Я поднимаюсь и протягиваю руку, чтобы пожать его.
— Спасибо, что просветили нас.
Мэнди
В конце разговора доктор Новачек явно смягчился по отношению к Трею. В самом начале он был ослом, но Трей оставался спокойным, и стало очевидно, что он делает все в интересах своего брата. Меня интересует вопрос, а что если Томми и Ванесса могут быть в сговоре друг с другом? На данный момент этот сценарий кажется наиболее вероятным.
— Я подожду за дверью, если вы хотите поговорить наедине, — сообщаю я ему, когда мы подходим к палате его брата.
— Нет.
Он качает головой и берет меня за руку, ведя через дверной проем.
— Трей, я так рада, что ты здесь.
Ванесса вскакивает со стула и бросается, чтобы крепко обнять его.
— Привет, — добавляет она, глядя на меня, как на совершенно незнакомого человека.