— А где у вашей светлости доказательства? — спросил Послыш и перестал жевать.
Что-то, страшно напоминающее нечто, не виденное никем и никогда, скатилось со ступенек и пересекло комнату.
— Что это? — побледнев, спросил герцог.
— Не знаю, что это, — ответил Послыш, — но это то единственное, что всегда было здесь.
Затянутые в перчатки пальцы герцога подрагивали и поблескивали переливающимися камнями.
— Я брошу их в глухое подземелье, они попляшут у меня, попавши на зубок Тодалу иль гусям! Я посажу их в мрачную темницу, где ждет сюрприз их — существо без головы.
При имени Тодала бархатная маска Послыша побелела. А глаз герцога между тем бешено вращался в глазнице.
— Я их всех уничтожу! — неистовствовал он. — Влюбленную дуру, ее поклонника и этого идиотского глазастого клоуна! Ты слышишь меня?
— Да, — ответил Послыш, — но существуют правила, порядки и принципы, более древние, чем звон колоколов и снег на вершинах гор.
— Ну, ну, продолжай, — вкрадчиво промолвил герцог, пристально глядя на ступени.
— Вам, ваша светлость, придется позволить им вернуться, если они вернутся в срок, и подождать, пока часы пробьют пять раз.
— Мертвы часы в моих покоях, — напомнил герцог. — Я сам прикончил время однажды снежным ранним утром. Смотри, вот старые коричневые пятна на рукаве моем: то кровь минут, секунд, когда они лежали предо мною и жизнь из них по капле истекала. — Герцог злобно засмеялся и спросил: — Ну, что еще ты скажешь?
— Вы, ваша светлость, знаете отлично, что принцу следует позволить вернуться в срок и положить перед вами здесь, на столе, лавину сияющих камней.
— А если он вернется, и с камнями?
— Тогда получит он принцессы руку.
— Единственную в замке руку, которая тепло хранит покуда! — воскликнул герцог. — Кто потеряет Са-ралинду, потеряет пламя. Я мыслю, пламя солнца, пламя зноя, а не холодное, унылое свечение камней бесценных. Ее глаза мерцают и горят, как свечи, мягко тающие в храме. Ее шаги полет напоминают голубки нежной, что едва крылами касается воздушного пространства. А пальцы Саралинды, как цветы весною, что только чашечки свои раскрыли.
— Так не говорят о собственной племяннице, — заметил Послыш.
— Она мне не племянница! Я похитил ее! — закричал герцог. — Похитил из замка короля. Вырвал из объятий спящей королевы. У меня на руках до сих пор следы от ее укусов.
— Королевы? — спросил Послыш.
— Принцессы, — прорычал герцог.
— А кто был тот король, ее отец? — поинтересовался Послыш.
Герцог грозно нахмурился и ответил:
— Не знаю и никогда не знал. Корабль мой к острову пристал, когда на море буря разыгралась, и не было на небе ни луны, ни звезд, и замок заливал кромешный мрак.
— А как же в темноте такой нашли принцессу вы?
— По слабому сиянию, — пояснил герцог. — Она светилась, как звезда, в объятиях матери уснувшей. И понял я, что мне необходимо любой ценой ее заполучить и в замок свой сияние принести. И собирался в замке я ее оставить и ждать, когда ей минет двадцать лет и год еще пройдет, а после этого хотел на ней жениться. Так вот, ей минуло уж двадцать и завтра ровно год с тех пор пройдет.
— А почему вы ждали столько лет? — поинтересовался Послыш. — Ведь здесь вы полный господин, и это ваше царство.
Герцог улыбнулся и в улыбке обнажился верхний ряд его зубов.
— Кормилица принцессы в колдунью превратилась и чары напустила на меня.
— Какого рода чары?
— На ней не в силах я жениться, пока не минет двадцать ей и год еще пройдет. Так вот — тот день настанет завтра.
— Вы это мне уже сказали.
— И должен был принцессе предоставить я покои, куда не смел являться. Я выполнил и это пожелание.
— Вот это мне по сердцу, — заметил Послыш.
— Я ж ненавижу эту часть заклятья, — огрызнулся герцог. — И должен я еще предоставлять любому принцу право искать ее руки и сердца. И даже это честно я исполнил. — С последними словами герцог снова сел за дубовый стол.
— В чарах и заклятиях подобного рода всегда можно найти лазейку или увертку. Почему благородный принц не может получить руку принцессы просто так, почему он должен выполнять ваши требования и исполнять ваши задания? Как звучала эта часть заклятья? Что повелела колдунья? — спросил Послыш, продолжая что-то жевать.
— Она сказала: «Принцессу может спасти, а тебя погубить лишь принц, чье имя начинается на букву „Х“, но вместе с тем и не начинается на эту букву». Здесь нет такого принца и, думаю, нигде такого не найдешь.