— Но если это потухшая звезда? Чёрный карлик?
— Да, вы хорошо изучили вопрос, — Франк одобрительно сощурился, от висков к углам глаз разбежались глубокие морщинки, а уголки тонких губ поднялись в слабой улыбке. — Нет. Температура поверхности слишком мала. Слишком. Понимаете. Даже у чёрного карлика температура должна быть около 3200 кельвинов. А этот объект очень холодный. Очень. Гладкий холодный объект, вокруг которого наблюдается странная активность. И плюс искажение пространства. Вы заметили это?
— Да. Было ощущение, что я смотрю сквозь толстую ножку бокала.
— Вот именно! Я бы даже решил, что это чёрная дыра. Но нет. Это не чёрная дыра. Это именно рукотворная сфера.
— Скажите, Франк, а почему дроны, которые я запустил к поверхности, через некоторое время вырубались? И ни один не вернулся?
— О, мы выяснили это! Очень интересно, Алан. Очень. Дело в том, что Сфера отключает всю электронику. Один из дронов сумел долететь до поверхности. На нем было устаревшее оборудование. Аналоговое. То, что он передал — просто потрясающее. Вы не поверите, что это. Но всю информацию вы получите.
— Ладно, Франк, когда я смогу начать операцию?
— А вам не терпится, Алан? Как идёт обучение пилотов?
Странно, глава ВЦ никогда не интересовался этим раньше. Я как мог ускорил процесс, занимаясь с парнями по двенадцать часов в сутки в любую погоду — в мороз, буран, при штормовом ветре. Так что вечером едва доползал до кровати и проваливался в сон. Но все равно превращение моих ребят в астронавтов шло очень медленно. Что не устраивало ни генерала Шмидта, ни меня. Генерал вызывал меня каждый вечер, устраивая «порку». Но почему-то не требовал, чтобы я параллельно осваивал «Геркулес». Передумал улетать на Экватор?
— Нормально.
— А как вы сами? Смогли освоить?
— Да. Без проблем.
— Ну да, вы же классный лётчик, Алан. Уникальный, — глаза Франка затуманились, в них засветилась и восхищение, и зависть, и досада, будто он жалел, что не может стать моим подопечным, сидящим за штурвалом орбитоплана. С чего вдруг он стал восхищаться моими способностями?
На миг повисла тишина, прерываемая только жужжаньем неисправной флуоресцентной лампы, встроенной в потолок. Франк помолчал, хитро вглядываясь в меня, словно обладал каким-то недоступным другим знанием. И ему хотелось потянуть время, чтобы собеседник мучился, ждал с нетерпением, когда его соизволят посвятить в тайны мироздания.
— Мы подключим ваших пилотов через нейроинтерфейс к вашему мозгу, и они скачают ваши навыки к себе, — выпалил он, наконец, расплывшись в довольной улыбке. — Понимаете? Я, собственно, искал вас, чтобы сказать об этом.
***
Я бросил взгляд на голоэкран, который отражал меня всего, какой есть. Крепкая шея, развёрнутые широкие плечи, жилистые предплечья. И главное — сильные, с рельефно очерченными мускулами, ноги, которыми я особенно гордился. Щетина на подбородке меня не смутила. По старой пилотской привычке — нельзя бриться перед боевым вылетом. А сейчас предстоял именно такой.
Запиликал сигнал видеофона — за дверью моей комнаты стояла Эдит, смущённо переминаясь с ноги на ногу. Пришла проводить «на фронт»?
Быстро переоделся в комбинезон, на который в ангаре надену скафандр. Внутренняя поверхность, напоминающая нежный гагачий пух, приятно прилегла к телу.
Впустил Эдит.
Девушка выглядела немного растерянной, и в то же время в глазах светилась странная решимость. Присела на диван, сложив руки на коленях, обтянутых красными брючками. Я заметил, что она любила всё очень яркое, выделяющееся.
— О чём поговорить хотели, Эдит? Проводить что ли пришли?
— Я хотела узнать… — помолчала, словно собиралась с силами сказать нечто неприятное. — Почему вы убили Питера?
— О господи, Эдит!
Я бросил на неё испытывающий взгляд, чего её вдруг взбрендило в голову завести об этом разговор? Присел на край стола напротив.
— Это была дуэль, — я сложил руки на груди, инстинктивно пытаясь отгородиться от её негативной энергии, осуждения, откровенно бившего из глаз. — Я мог так же погибнуть, как и ваш муж.
— Но Леон сказал, что это было подло. Вы выбрали лучший самолёт. И у Питера… — прикусила губу. — У него не было шансов против вас. Вы… вы ведь такой хороший лётчик.
Ну что за подонок Хаббард? Впрочем, я другого не ожидал от него. Естественно, за моей спиной он рассказывал всем гадости и выставлял меня в отвратительном свете. Но оправдываться и объяснять Эдит, что все было иначе, очень не хотелось.
— Вы ведь могли отказаться? — не услышав моего ответа, как-то на удивление робко поинтересовалась она.
— Нет. При вас не мог, — честно ответил я. — Если бы вас там не было. В этой столовой. Послал бы Броуди подальше и всё. Но при вас… Нет. Скажите, а это вы попросили, чтобы Хаббарда назначили наблюдателем на моих занятиях? Назло мне?
— Знаете, Алан, — она вздохнула, накрутила на палец прядку каштановых волос, что выдавало явное смущение. — Кто-то должен противостоять вам, вашим амбициям. Леон рассказывал, как вы любите самоутверждаться на слабых пилотах. Как вы сделали себе карьеру…
Её голос зазвучал неуверенно, даже жалко, словно она стеснялась это говорить.
— Эх, Эдит. И кому вы верите… Знаете, я ведь по жизни инвалид. Следствие неудачных учений. Без ног. Говорю, не для того, чтобы вы жалели меня. Просто объясняю. Здесь, в этой игре нужны реальные физические навыки. Собственные, как ни странно.
— Да, я знаю, — она отвела глаза, как-то странно-печально. — Леон лжёт. Теперь я понимаю это.
Я удивлённо приподнял брови и не удержался от улыбки.
— Я видела, что вы отличный лётчик, — продолжила она, хотя давались ей слова с трудом. — И ваши пилоты вас обожают. Некоторые просто боготворят.
— Так говорите, будто некролог решили написать. Я ведь умирать не собираюсь. Это обычная миссия, каких было сотни. Скажите лучше, почему Шмидт не хочет, чтобы я отвёз его на Си-46? Или он вообще на Экватор не собирается возвращаться?
— Он хочет вывезти отсюда одну вещь… Она не поместится в салоне Си-46.
— Оружие?
— Я не могу вам точно сказать…
Судя по мгновенно вспыхнувшим щёчкам, она знала, но говорить не хотела. Интересно, против кого собрался воевать генерал? Впрочем, если в тропическом поясе скопилось такое огромное количество самых разных людей, то там такая напряжённость, что оружие, конечно, нужно. Интересно все же узнать, что это.
Система выдала обширное сообщение с пунктами плана очередной миссии, я даже не стал вчитываться, их было слишком много, что удивило меня.
— Извините, Эдит, мне нужно идти.
— Да, да, конечно, — она вскочила и пошла к двери.
Остановилась на миг, обвила за шею и прижалась к губам. Это длилось лишь мгновение, и я лишь попытался обнять её, прижать. Но она тут же выскользнула, исчезла за дверью.
Когда шёл к ангару, проводил языком по губам, машинально дотрагивался до них, пытаясь осознать, не показалось ли мне это внезапное проявление таких горячих и нежных чувств. Приятно и в то же время отдавало обречённой горечью, как жаркий, но последний поцелуй перед казнью. У меня и так тревогой сжимало сердце.
В ангаре меня ждали мои парни, выстроившись в два ряда. В созданных наноботами скафандрах выглядели похоже — высокие и рослые, коротко стриженные, волевые черты лица. Только различался цвет волос и глаз.
Метель уже стихла, угомонилась на время, сквозь серое небо пробились лучи такого далёкого и тусклого солнца, больше смахивающего на лампу, чей свет пробивался сквозь мутное стекло.
Один за другим парни по лесенкам взбираются в кабины. Земля содрогается от рёва турбин, из них вырывается оранжевое пламя. Разгон по очищенной от снега серой бетонной полосе и взлёт. Я поднял свой аппарат последним, когда в ангаре остался лишь он один. Сразу начал набор высоты, замечая на экране, как ровно и слаженно следуют за мной остальные пилоты. Или теперь их стоило называть космонавтами? Астронавтами?