— Так если они в масках были, зачем же она им открывала? — Удивляюсь я.
— Нет, там по-другому все было, — отмахнулась мама, — пока они с ней через дверь разговаривали, масок на них не было, а пока она с замком возилась, успели надеть. А узнать она все равно никого не сможет, много ли там, через глазок рассмотришь?
— А консьержка, видеозапись у нее?
— Так уходили-то они не толпой, — махнула она рукой, — ничего подозрительного Антонина не заметила. Но это ей мало поможет, выгонят теперь ее с работы за профнепригодность, да и вообще вместо женщин теперь внизу парней посадят, мол, от них больше проку.
— Ну, это совсем не факт, — тут же возразила я, — у женщин память на проживающих гораздо лучше заточена, как раз для такой работы. А у парней, в этом смысле, память, как правило, дырявая, будет у нас внизу сидеть бугай для красоты, ни на что серьезное негодный.
— Жалко Антонину, — вздохнула мама, — пенсия у нее не очень, да и муж с больничных не вылезает, вроде уже хотят инвалидность ему оформить.
— Мам, — на моем лице появилась усмешка, — ты о себе тоже думай, твоя зарплата даже до пенсии не дотягивает, если бы не моя подработка, еще неизвестно как бы концы с концами сводили.
— Это да. — Согласилась она, доставая сковороду. — Овощную смесь тушить будем?
— Обязательно, и желательно сразу два пакета — ужаривается сильно.
— А с работой, — продолжила мама, — нашелся один вариант, сейчас думаю. Вроде бы не меньше тридцати обещают и от сюда не далеко, всего минут десять ходьбы.
— А думать зачем? — Встрепенулась я. — Хватать надо, а думать можно и потом.
— Не все так просто, — нахмурилась она, — вот поработаешь на одном месте лет двадцать пять, тогда поймешь, каково оно работу менять.
— Да все понимаю, — махаю рукой в ответ, — крутой поворот в жизни, все становится необычно и непривычно. Как говорят врачи "мощный психологический стресс", который требуется пережить, но это все равно придется делать, и чем раньше, тем лучше.
— Вот видишь, у меня одна только смена работы проблема, — продолжила мама, — а у Антонины вообще все в один час рухнуло, вот тут стресс так стресс.
Пока возились на кухне, в голову пришла одна мысль — в свое время меня неплохо натаскали на проработку видеоматериала, не то чтобы очень хотелось помочь нашей консьержке, но вспомнить молодость было бы не плохо. Получится что-нибудь интересного найти в этих записях или нет, еще вопрос, а вот женщину из депрессии вытащить на этом можно легко, заодно и узнаю, кто проживает в этом доме, хотя бы и заочно.
Сижу, изучаю записи, а заодно знакомлюсь с жителями дома, получаю информацию, кто есть кто, каков социальный статус и где работают. Мера вынужденная — следователь почему-то решила, что я была с ней недостаточно откровенна и прислала маме повестку. Несмотря на сто процентное алиби, моя причастность к печальному событию у представительницы органов почему-то сомнений не вызывала, а потому "колоть" подозреваемую она пыталась по взрослому. Мама не выдержала и пыталась возмутиться, но мне удалось ее успокоить:
— Мам, не надо нервничать, — ухватила я ее за руку, — следователь делает свою работу как умеет.
От "как умеет" женщину перекосило и она не на шутку завелась:
— Не "как умеет", а как положено. — Дала она отповедь на мое высказывание. — А будешь продолжать себя так вести, могу и с изолятором поспособствовать.
— А разве для этого не надо сначала предъявить обвинение? — Сделала в ответ удивленное лицо.
— А уже пора? — В свою очередь поинтересовалась следователь. — Так за этим дело не встанет.
— Понятно, — кивнула я и ушла в глухую оборону. Никаких рассуждений, только ответ на прямо поставленный вопрос, без полутонов.
Женщина это сразу почувствовала, но отказаться от своих заблуждений не захотела, поэтому выписала повторную повестку на следующий день.
— А зачем? — Спросила её. — Времени еще целый вагон, почему нельзя сразу все выяснить, а не откладывать до следующего раза.
В ответ только прищуренные глаза и требование маме расписаться на корешке повестки. Ясненько, вредничаем значит, власть показываем, что ж, посмотрим как ты завтра запоешь, денежки у меня сейчас в наличии имеются, поэтому нанять толкового адвоката не проблема.
Появление в кабинете следователя моего, теперь уже моего, адвоката произвело впечатление, он неспешно ознакомился со списком вопросов и тут же потребовал объяснить на каком основании его подопечной, по сути, предъявлено обвинение. На этом грозный вид молоденькой работницы сразу иссяк, а речь стала чем-то похожа на выступление Черномырдина, когда невозможно было понять, о чем он вообще говорит. На этом дело бы и закончилось, но девушка оказалась довольно таки настырной, и вместо поиска тех, кто действительно причастен к этому делу, решила покопаться в моей прошлой жизни. С одной стороны, конечно, "Бог в помощь", а с другой, ясно же, что когда к вам приходят в форме и начинают задавать вопросы про какого-нибудь человека, то отношение к этому человеку станет настороженным, то есть приводит к ущербу репутации. Нам это надо?