Как всегда Рогожина стремительно влетает в кабинет, повинуясь выработанной за долгие годы привычке, окидывает взглядом подконтрольное пространство и останавливается на мне. Привычно уменьшаюсь в размерах и наклоняюсь к клавиатуре.
— Забелина, Лисицкая ко мне в кабинет, — рычит она в мою сторону и тут же, не задерживаясь более, выскакивает обратно.
Смотрю как у девушки за столом напротив, от испуга задрожали руки. Да-а, моральный климат в этом коллективе весьма и весьма далек от нормального, и все благодаря руководителю. А если сейчас эту работницу родимчик разобьет? Ладно, грозная начальница вызвала нерадивых работников на ковер, не стоит заставлять ее ждать иначе вся злость выветрится и вместо наказания последует поощрение.
У-у, как смотрит, будто провинностей у нас лет на двадцать строгого режима. Или сразу расстрел. И паузу держит, но почему-то так хочется крикнуть: — Фальш!
Сразу с меня начнет, или на закуску оставит?
— Я долго за вами наблюдала.
"Ага, не угадала, начальница решила сразу взять большой вес, так сказать, ошеломить соперника. Ну-ну"
— Думала, одумаетесь и начнете нормально работать.
"А мы значит такие несознательные…, нет, хуже — мы саботажники"
— Но видимо вы просто не знаете, что это такое.
"Да, точно, не знаем, объясните нам, что такое работа".
— Несмотря на это, руководство решило дать вам еще один шанс.
"Что? Ну и нафиг он нам нужен?"
— С завтрашнего дня, я лично буду контролировать вашу работу.
И это все!? Разочаровано кривлюсь, что при достаточно развитой фантазии можно принять за раскаяние, еще теплится надежда, что это не конец и последует продолжение, но нет, начальница с торжеством смотрит на "униженных" и "оскорбленных". Дурой полной меня считает, думает не понимаю, зачем все это затеяла? Пока я работаю напрямую с системой документооборота, весь объем работ регистрируется на меня, а если стану под контроль, то регистрация ее. Начальник отдела здесь, играющий тренер, с нее точно так же документики спрашивают, только несколько иного уровня. Поэтому с таким замахом удар получился на копейку. И не доходит до идиотки, что могу подставить ее влет, и она даже не будет знать, в чем именно эта подстава.
— Идите, — брезгливо мотает головой Рогожина в сторону двери. А вот этот ее жест стоит всего остального — есть люди, которые всю жизнь пытаются ставить себя выше остальных, но у них ничего не получается. Вроде как для того, чтобы быть свободным, надо родиться свободным, выдавить из себя раба до конца никогда не получится, нет-нет да проглянет рабская сущность. Так же и тут, получилась настолько плохая игра, что вся "сучность" враз оказалась наружи. Дабы не свалиться от хохота прямо в кабинете, я зажала рукой рот и пулей вылетела за дверь. Нет, это было нечто с чем-то. Надо как можно скорее отползти подальше, а то эта кукушка может услышать мое веселье. Лисицкая семенила следом и пыталась меня успокоить, она, видите ли, разглядела у меня истерику. Что ж, в этом она была недалека от истины, вот только истерика эта была другого вида. Даааа! Никогда не думала, что от смеха может стать не до смеха. Сначала я хохотала над Рогожиной, но когда увидела ошарашенное лицо подруги по несчастью, прыгающей в растерянности вокруг, уже не смогла устоять на ногах. Под конец у меня от смеха начались спазмы диафрагмы, и боль стала простреливать тело. Нет, больше я такого представления не перенесу. Не стану отрицать, смех действительно продляет жизнь, но такой безудержный хохот ее явно укорачивает.
Мне долго пришлось приводить себя в порядок в туалетной комнате, но так и не смогла довести лицо до требуемых кондиций. В итоге окончательно добили меня женщины, стоило зайти в кабинет, как они на перегонки рванули ко мне с успокоительными. Ну и зачем я столько времени потратила у зеркала? Совершенно напрасный труд. Через минуту я точно так же сучила ногами от хохота. В результате женсовет дружно решил, что мой трудовой день должен быть немедленно закончен, а меня нужно отправить домой на служебной машине. Да — нормально работать у меня сегодня точно не получится.
В отделе с утра все шло привычным порядком, но ближе к обеду заявилась Рогожина и вызвала Лисицкую с Забелиной, тон, которым это было проделано, не оставлял сомнений о чем может идти речь.
— Разбушевалась что-то сегодня наша надсмотрщица, — сделала вывод одна работница, — поди, опять с зятем поругалась.