Мое сердце застыло от страха.
— Кайлер, не смей...
Слишком поздно.
Кайлер наполовину подпрыгнул, наполовину бросился в сторону моего открытого окна. Я обмякла. Закрыв глаза, я прижала руки к груди и вскрикнула. Я услышала звук ломающейся ветки и распахнула глаза. Он влетел в открытое окно, приземлившись на ноги, как чертов кот. Он слегка потерял равновесие и врезался в стол, отчего компьютер и книги затряслись.
Он выпрямил руки и медленно огляделся, прежде чем остановить свой взгляд на мне.
— Я крут.
Я едва могла дышать.
— Ага.
В дверь моей комнаты постучались, и через секунду она открылась. Папа просунул голову с широко раскрытыми глазами.
— Я просто хотел убедиться, что он остался жив.
Я кивнула, а Кайлер сверкнул улыбкой.
— Целый и невредимый.
— Это очень хорошо. — Папа начал закрывать дверь, но остановился. — В следующий раз пользуйся входной дверью, Кайлер.
— Да, сэр, — ответил Кайлер.
Качнув головой, папа закрыл дверь, и мы с Кайлером остались наедине в моей спальне. Это было не впервые. Он бывал тут во время осенних каникул, несколько месяцев назад, но сейчас?
Это воспринималось совсем по-другому.
Быть с ним здесь, в такой близости от кровати, и я без лифчика и трусиков под одеждой, это заставило меня покраснеть. Это предвестник беды.
Кайлер снял свою вязаную шапку и начал снимать куртку, но, задумавшись, остановился и спросил.
— Ты не против?
Я замотала головой, сильнее укутавшись в кардиган.
Его тугие мускулы перекатывались, пока он снимал свою куртку и вешал ее на спинку стула. После чего он повернулся ко мне, и из моих легких вылетел весь воздух. Он никогда не смотрел на меня так... неуверенно и уязвлено. Он несколько раз сглотнул, а потом уселся на стул возле рабочего стола и глубоко выдохнул.
— Нам нужно поговорить, — заявил он, сложив руки на колени.
— Я знаю, — прошептала я, потому что не было никакого смысла врать или откладывать неизбежное. Я не могла сидеть, поэтому осталась стоять. — Прости, что так уехала из Сноушу, не сказав тебе ни слова. Мне просто нужно было выбраться оттуда.
Он кивнул:
— Я понимаю.
Я думала о том, что сказала мне Андреа о Заке, и о том, что он сделал. Вина кислотой сжигала мою грудь.
— Я... мне не следовало говорить тебе некоторые вещи, которые я сказала о Заке. Это была не твоя вина. Не совсем твоя, и это было грубо с моей стороны обвинять тебя в этом, поэтому прости меня.
Кайлер заморгал.
— Ты извиняешься?
Нотка неверия в его голосе встревожила меня. Как будто он не желал слышать мои извинения, как будто уже было слишком поздно для них.
— Да. Я не должна была говорить тебе это. И то, что ты сделал год назад...
— Остановись. — Кайлер поднял руки. — Ты же не всерьез.
Я глубоко вдохнула, но воздух застрял в горле. Сердцебиение ускорилось, и мне неожиданно захотелось присесть. Я села на край кровати и ощущала себя так, будто мы расстаемся... хотя никогда не были вместе.
Кайлер оттолкнулся вперед, отчего колеса заскрипели по паркету.
— У тебя совершенно нет никаких причин для извинений, Сид. Фраза «Прости меня» не должна даже касаться твоих губ.
— Не должна?
— Нет. — Он провел рукой по подбородку. — Во всем этом только моя вина. Я облажался, Сид. Я так сильно облажался, так много раз, что не имею права даже сидеть здесь. Ты даже не должна со мной разговаривать.
— А? — Я не была уверена, как реагировать на его заявление.
Он судорожно вздохнул, а потом выпрямился. Я напряглась, потому что у него был такой взгляд, будто он к чему-то себя готовил. Как будто он хотел оборвать все разом и, может быть, именно поэтому он здесь. Сказать, что между нами ничего не должно было произойти, что нам лучше остаться просто друзьями и что ему жаль, что он позволил этому зайти так далеко. Я не хотела это слушать, но знала, что должна. Это будет больно — адски. Я подумала о Нейте и о том, что он сказал, и мне захотелось заползти под кровать, но я заставила себя сидеть на месте. Больше никаких побегов. Больше никаких тайн. Жизнь не совершенна. Это должен быть один из тех моментов.
Наши взгляды встретились.
— Мне очень жаль за многие вещи, — начал Кайлер, не сводя с меня своего взгляда. — Я бы хотел, чтобы ты никогда не проходила через то, что произошло с Заком. Они причинил тебе боль. Знаю, ты говорила, что ты в порядке, но он прикасался к тебе своими руками, и это произошло из-за того, что я кое-что сделал. Я никогда не прощу себя за это.
— Это была не твоя вина. — Мое прежнее чувство вины разрослось со скоростью роста сорняков. — Пожалуйста, не думай так. Парень определенно не здоров...
— Я знаю, но потребуется много времени, чтоб я принял это, — открыто признался он. — Я продолжаю переживать об этом, и каждый раз, когда я думаю о том, что тебе причинили боль, это меня убивает. Я серьезно, и прости меня, Сид. Мне так жаль.
У меня заболело сердце оттого, как он говорил это.
— Кайлер...
— Но это не самое главное, о чем я сожалею, — продолжил он, и я подумала — вот мы и добрались. Как бы я ни старалась изо всех сил подготовить себя к этому, комок в горле только увеличивался. Кайлер запустил руку в волосы. — Больше всего мне жаль за то, что я причинил тебе боль. Я знаю, что причинил. Я знаю, что причинил тебе боль другими девушками. Я причинил тебе боль, не отказав Саше. Я не хотел тебе врать. Я просто не подумал, потому что у нас с Сашей ничего не было, но я должен был сказать тебе, что до этого у нас была интрижка. И я больше не спал с ней. Я абсолютно уверен, что не спал с ней, когда поехал помочь ей с разбитыми окнами...
— Разбитыми окнами? — ошеломленно переспросила я.
— Ночью Зак разбил ее окна. Она живет одна, и мне нужно было помочь, — объяснил он. — Но я бы хотел, чтоб я не помогал ей тогда. Я должен был быть там с тобой, но меня не было. Я не могу простить себя за это.
Я закрыла глаза, переполненная чувствами, и не знала, с чего начать. Во мне бурлило слишком много эмоций, чтоб переварить все сказанное им.
— Ох Кайлер...
— И я не ожидаю, что мои извинения имеют хоть какое-то чертовое значение. Поверь мне, — поспешно продолжил он, и я открыла глаза, глотая горячие слезы. — Я знаю, что мне многое нужно исправить. Я много раз отменял наши походы в кино из-за других девушек, срывал наши планы ради перепиха с ними. Потому что все, что я делал, это трахался, ты же знаешь? А потом был выпускной. Я даже никогда не танцевал с тобой. И все это время ты оставалась рядом со мной, а я... — Он тряхнул головой. — Я, блядь, мелю вздор. Конечно же, я не смогу ничего из этого исправить. Я не буду винить тебя, если ты скажешь мне проваливать из этого дома, но ты просто знай, что я бы хотел исправить много всего, но есть кое-что, о чем я никогда не буду сожалеть.
Я замерла, мысли и пульс начали гонку между собой.
Кайлер поднялся и подошел ко мне, присев на колени. Он немного склонил голову, так, чтоб я смотрела прямо в его глаза, когда он произнес следующие слова:
— Я никогда не буду сожалеть о проведенном с тобой времени, Сид. Никогда. И я хотел бы вернуться назад и еще раз пережить те часы. Я бы хотел вернуться в прошлое, и вместо того чтоб зависать с телками, я бы был мужиком и сказал бы тебе все, что я на самом деле чувствую к тебе, что я на самом деле всегда чувствовал к тебе.
Я открыла рот и ахнула, но у меня не было слов. Я разглядывала его красивое лицо, и он смотрел на меня в ответ, открыто и ясно — наконец, прямо здесь, напротив меня. Мое сердце и набухало, и разрывалось. Надежда горела так ярко, как Полярная звезда.
— А что ты всегда чувствовал?
— Я любил тебя всю свою жизнь, — ответил он, вперившись в меня взглядом. — И буду любить тебя всю свою оставшуюся жизнь, если ты мне это позволишь, Сид.
Глава 24
Кайлер