— Какой вы в самом деле милый, — сказала она.
Дело сделано. Миссис Каллендер почему-то не сомневалась, что мсье Ройе приглашение примет. Солнце уместно сияло, когда она шла по саду к своему коттеджу. И у нее почти совсем отлегло от сердца, когда за чаем мсье Ройе подошел и объявил, что уезжает.
— Нам будет вас не хватать, — улыбнулась она. — Я полагаю, коттедж вы захотите оставить за собой? — И когда он ответил, что хотел бы, она от широты душевной предложила: — На эти дни мы переведем вас на полупансион. Таким образом, платить вам придется лишь немногим дороже, чем просто за комнату.
— Нет-нет, — вежливо запротестовал он, но миссис Каллендер заметила, что он доволен.
Немного погодя она уже смотрела, как два ее постояльца в открытом джипе уезжают в сумерки.
За ужином мистер Каллендер оглядел столовую.
— Где все? — спроси он.
— О, мистер Ван-Сиклен вернулся в Эль-Менар и взял с собой мсье Ройе.
— Что? — Супруг не поверил.
Шарлотта ничего не сказала. Несколько раз за едой миссис Каллендер бросала на нее взгляды, но дочь если как-то и переживала, то виду не подала.
«Вот хитрюга», — разочарованно сказала себе миссис Каллендер; она ожидала реакции острее.
Шарлотта же думала; «Уехал, слава всевышнему». Но имела в виду она мистера Ван-Сиклена. Сразу после ужина она отправилась в постель, спала крепко и проснулась рано — с желанием увидеть Глорию Гальегос, свою подругу по лицею. Она позавтракала, оделась и спозаранку отправилась в город. Прогулка невеликая — дойти можно было за час. Движение воздуха бодрило. Солнце еще не начало прижимать его к земле жарой, да и цветы не портили своим полуденным ароматом, а насекомые — жужжанием. Дойдя до рынка, она вздрогнула — у кинотеатра «Сине Режи» стоял джип мистера Ван-Сиклена. Проходя мимо, она старательно отворачивалась — вдруг он окажется внутри. Но на углу столкнулась с ним лицом к лицу.
— Привет! — сказал археолог, хватая ее за руку — как будто, подумала она, между ними ничего не случилось.
Поздоровалась она более чем сдержанно. Проходившая толпа берберов толкала их туда и сюда.
— Куда это вы в такую рань? — настойчиво поинтересовался он.
— На Бульвар, — холодно ответила Шарлотта.
— Пешком далековато. Давайте подвезу.
— Мне нравится ходить.
— Да ладно вам, не упрямьтесь. Чего вы дуетесь? Состаритесь раньше времени.
Руку ее он не отпустил; тут проще всего согласиться. Она позволила ему отвести себя к джипу и помочь взобраться на сиденье. Огибая северный конец рынка, они увидели «универсал-пансиона, только что доставивший в банк мистера Ричмонда. Шарлотта помахала Педро, тот помахал ей в ответ.
— Я прощен? — спросил мистер Ван-Сиклен.
— Только если не станете больше об этом заговаривать, — ответила она.
— Вот это я понимаю, — одобрительно сказал археолог. — Я приехал сюда за керосином. Вчера нам даже фонари заправить не хватило. Бедняге Ройе пришлось ложиться спать при свете луны, вероятно. Я не слышал, как он укладывался.
Он высадил ее на Бульваре. В обед она пробовала позвонить матери и сказать, что останется у Гальегосов, однако линия хандрила, как это часто бывало, и Шарлотта до пансиона не дозвонилась.
— Боб, я действительно беспокоюсь о Шарлотте, — говорила миссис Каллендер за обедом. (Если бы телефон был в порядке, он звонил бы именно в эту секунду.) — Когда я зашла к ней в восемь, ее уже не было. Выходить из дому так рано — на нее это совсем не похоже. Где она может быть?
— Не переживай ты так, — мягко сказал мистер Каллендер. — Хватит считать ее ребенком. Она где-то в городе и просто не может дозвониться, только и всего.
Миссис Каллендер надула губки:
— Она невыносима с самого приезда. Черствая, испорченная. Я все утро из-за нее волнуюсь.
— Я знаю.
— И в результате у меня разыгралась жуткая мигрень. А виноват эта скотина мсье Ройе, — мстительно добавила она.
За соседним столиком мистер Бёртон отложил книгу и вяло поинтересовался:
— Полагаю, ваша дочь довольна, что вернулась домой?
Миссис Каллендер обернулась к нему:
— О да! Ей здесь очень нравится. Разумеется, это место идеально для молодых людей.
— Еще бы. В самом деле.
После обеда она снова приняла аспирин. Теперь ее к тому же и подташнивало. Она лежала на кровати, шторы задернуты, и со смутным удовлетворением размышляла, что теперь Шарлотта по крайней мере будет знать, что мать болеет из-за нее. Ветер дул по-прежнему, деревья все так же качались и ревели, и сквозь этот рев сочились пронзительные нотки далекой раиты. Миссис Каллендер задремывала, просыпалась, снова задремывала. В полдник к ней постучалась Халима и спросила, подавать ли чай в комнату. Миссис Каллендер поинтересовалась, вернулась ли сеньорита Шарлотта. Халима ее не видела.