Несмотря на то, что ей хотелось, чтобы Шарлотта, вернувшись, обнаружила ее в постели, ей не нравилась мысль пить чай в одиночестве, и она решила рискнуть — подняться и дойти до салона в главном корпусе. Там чай пили только медсестры, но она села к ним все равно. Вскоре в вестибюле раздался голос Педро, и она, извинившись, встала из-за стола.
— Oiga, Pedro, — позвала она, выскакивая из салона. — Ты не видел сегодня сеньориту Шарлотту?
— Esta tarde? No, señora. Только утром на рынке, когда она ехала в машине сеньора Ван-Сиклена.
— Cómo! — крикнула она; слово громыхнуло взрывом. Глаза ее сильно расширились. Педро взглянул на нее и решил, что сеньора Каллендер сейчас, вероятно хлопнется в обморок. — Выводи camioneta[57], — слабо вымолвила она. — Vamos a El Menar.
— Сейчас? — удивился он.
— Немедленно.
Она сидела впереди вместе с Педро, в голове стучало так, словно она тащила с собой одну огромную и рыхлую боль. Знакомые виды за окном казались бессмысленными. Она вообще не понимала, где они проезжают. Да и не знала, кто из троих приводит ее в большую ярость: Шарлотта из-за своей дерзости и непослушания, мистер Ван-Сиклен из-за своего вероломства, или мсье Ройе — из-за того, что вообще живет на свете.
Пока миссис Каллендер сидела в движущейся машине, гнев ее кипел. Но когда Педро остановился незнамо где, показал на дорогу, усыпанную впереди крупным булыжником, и заметил, что к деревне им придется идти пешком, раздражение из-за этого неожиданного препятствия как-то ее утихомирило. Уже довольно-таки стемнело, и слабый луч фонарика Педро неуверенно дрожал. Здесь ветер дул прямо с Атлантики; он был яростен и влажен.
Дорога вела вверх, петляя меж огромных валунов. С каждой минутой море ревело все громче. Раньше она здесь не бывала; одна мысль об этой нелепой деревушке, примостившейся на скалах над самым океаном, приводила ее в ужас. Они встретили спускавшегося бербера, и в жалком мерцании фонарика миссис Каллендер разглядела его — коренастого, смуглого, с пастушьим посохом.
— Msalkheir, — проходя, поздоровался он.
Он скрылся в темноте внизу, не успели они спросить, далеко ли деревня. Как вдруг вышли на хижину. Внутри мигал свет, слышалось блеянье коз и овец. Чуть поодаль Педро заметил джип. Миссис Каллендер поймала себя на мысли: «Как же он забирается сюда на машине?» — но быстро вспомнила о серьезности своего визита.
— Pregúnteles[58], — прошептала она Педро, показав на группу темных фигур справа. Скотным двором смердело невыносимо. Педро отошел от нее к людям, а она бросила взгляд наверх и увидела небо — однородно-черное. Ни единая звезда не пробивалась сквозь неохватный полог туч. Да, вдалеке над невидимым морем, показалось ей, одна сияет, но это может быть и корабль. Накидку она взять забыла и теперь дрожала.
Дом стоял впереди, во главе деревни. Сквозь открытую дверь миссис Каллендер различала фонарь — самый яркий огонь вокруг. Когда они с Педро подходили к дому, во тьме незаметно исчезли несколько собак. Педро позвал:
— Сеньор! — и появился мистер Ван-Сиклен.
— Боже правый! — воскликнул он, увидев их на пороге. — Что вы здесь делаете?
Миссис Каллендер, оттолкнув его, прошла в комнатушку. Там стояли стул и заваленный бумагами стол, а в углу на полу лежал матрас. И повсюду — огромные марокканские корзины, наполненные кусками камней. Свет резал ей глаза.
— Где моя дочь? — спросила она, проходя к двери в смежную комнату и заглядывая внутрь.
— Что?
Она посмотрела на археолога; впервые за все время их знакомства он казался по-настоящему встревоженным, даже испуганным.
— Шарлотта. Где она?
Лицо его не изменилось. Похоже, вопрос его даже не коснулся.
— Понятия не имею. Я высадил ее сегодня рано утром на Бульваре у французского консульства.
Миссис Каллендер помедлила, не вполне уверенная, что он говорит правду. Поэтому археолог взял бразды в свои руки:
— Уместнее было бы спросить, где мсье Ройе. Вы его часом не видели? Должен сказать вам, что я волнуюсь.
— Мсье Ройе? Ну разумеется, нет! Разве он не с вами?
Археолог беспомощно пожал плечами.
— Боюсь, что нет. Я вообще не знаю, что происходит. Но мне это не нравится.
Миссис Каллендер села боком на жесткий стул. На какую-то секунду ей почудилось, будто море гораздо ближе, чем следует.