Грейси теряет дар речи; на глаза наворачиваются слезы. Боль, которую я причинил, отражается в глубинах голубых глаз и остается там до тех пор, пока она не опускает их в пол. Пальцы сжимаются в кулаки, и на секунду я даже задумываюсь, не поступит ли она так же, как ее брат.
– Хочешь знать правду, Тайлер? – Грустные глаза искрятся так ярко, что у меня во рту пересыхает от жара.
Настороженно я выгибаю бровь и скрещиваю руки.
– Мне жаль тебя.
Чувствую, как по телу струится тепло, пробиваясь сквозь дрожащую кожу и каждый сантиметр скованных мышц.
Грейси стоит передо мной с такой самодовольной ухмылкой, что мне хочется слизать ее языком.
– Тебе… что?
Во мне просыпается желание прижать ее к стене, напомнить, что происходило до этого. Хотя, наверное, это не самая лучшая затея…
– Видимо, наши друзья не ошибаются. Ты и правда сломленный.
Делаю предупредительный шаг в ее сторону. Грейси не двигается, только слегка округляет глаза.
– А ты умнее, чем я думал, принцесса.
Она сглатывает, приоткрывает рот, не издав ни единого звука.
– Что не так? – Вижу, как ее щеки окрашиваются в насыщенный розовый цвет. – Язык проглотила? – шепчу я ей на ухо и нежно берусь зубами за мочку, посылая по телу волну неистовой дрожи. Грейси, охваченная возбуждением, опускает голову мне на плечо. – Да, я сломлен. Но жалеть меня не надо. Я не нуждаюсь в сочувствии.
А потом отступаю, вынуждая ее отойти.
Когда Грейси наконец-то собирается с мыслями и хочет что-то ответить, я уже направляюсь к входной двери.
– Сегодня идем тусоваться. Чувак, ты всю неделю убиваешься – пора уже завязывать с этим дерьмом, – ругается Брейден, не оставляя мне шансов для возражений.
На улице стоит такая тишь, что кроме звона ключей, запирающих дверь спортзала, ничего больше не слышно.
Пока Брейден заталкивает связку в карман толстовки, я спешу докурить зажатую в зубах сигарету.
– Не в этот раз, – пытаюсь сопротивляться, догнав друга на тротуаре.
Мы останавливаемся рядом с тонированной «Хондой».
– Забавно, – смеется Брейден, – я что-то не припомню, чтобы давал тебе выбор.
Понимая, что отговорки бессмысленны, делаю последнюю затяжку, затаптываю сигарету ботинком и поворачиваюсь к нему с хмурым лицом:
– Рискну предположить, что мы идем не вдвоем.
Сигнал дистанционного запуска двигателя приглашает открыть пассажирскую дверь.
В маленьком салоне с красной отделкой стоит навязчивый запах дезодоранта, от которого хочется кашлять. Как и любой плейбой, не способный держать член в штанах дольше нескольких часов, его машина провоняла прошлыми завоеваниями. Хотя чему я удивляюсь? Брейден, как и многие парни, обожает красивых женщин.
Судя по мимолетному взгляду, брошенному в мою сторону, я не ошибаюсь. Только вот Брейден признаваться не думает и делает вид, будто я ничего не заметил.
В ответ на его молчание я строю недовольную гримасу.
– А что, ты против? – спрашивает он, вставляя ключ в замок зажигания и заводя двигатель.
Болезненный стон эхом разлетается по некогда тихому району.
– Ладно, Оукли все равно не придет.
– Еще как придет. Ава его заставит, – усмехается друг, украдкой взглянув в мою сторону. Спустя мгновение его глаза уже прикованы к дороге.
Первая капля дождя, упавшая на лобовое стекло, вызывает совместный возглас отчаяния. Вот уж чего этому городу точно не нужно, так это осадков: хотя водители почти весь год и ездят под ливнями, на мокрой дороге они теряют всякую сноровку и начинают двигаться либо на пятнадцать километров меньше разрешенной скорости, либо на пятнадцать больше. Чего-то среднего просто не существует.
– Ты правда думаешь, что он не захочет разбить мне череп о кирпичную стену? – удивляюсь я, не упустив из виду мимолетное сомнение. – Прошло всего несколько дней.
– Не захочет, если планирует вернуться домой. У него через два дня игра. Если он предпочитает спать с Авой в кровати, а не в гостиничном номере, тогда ему лучше найти с тобой общий язык, а не бить головой об стену.
С закрытыми глазами прислоняюсь к подголовнику:
– Он знает, что я приду?
– Знает. Я ему говорил, – заявляет хитрый гаденыш, лопаясь от гордости.
– Ты очень смелый парень, раз решил, что я соглашусь.
– О, это самое милое, что я от тебя слышал! – Театрально всхлипнув, Брейден смахивает с щеки воображаемую слезу, поворачивается и смотрит на меня, драматично надув губы.
– Отвали.
Оставшуюся часть пути мы сидим молча, тихо слушая радио.
Еще перед отъездом Брейден влил в меня виски, поэтому на подъезде к крохотному бару я уже чувствую действие алкоголя. Когда-то мы собирались здесь во время хоккейного сезона – это было еще в колледже, когда тусовки входили в неотъемлемую часть нашей жизни.