Глаза Блейда слезились от пронизывающего ветра, пальцы ног начали коченеть. Он уже с нетерпением ждал, когда же тропилы закончат разделывать свою страшную добычу.
— Пошевеливайтесь! — издевательски прикрикнул вожак. — Наш гость, похоже, начинает замерзать. У него ужасно нежная кожа!
Тропилы засмеялись, и Ричарда передернуло. Так вопит разъяренная чайка, если вырвать у нее добычу прямо изо рта. Звук сам по себе невыносимый, а уж слушать его, стоя голым на морозе…
— Подумать только, и этот неженка справился с Тордом! — с изумлением пробурчал вожак. — Эй, а как же ты позволил запихнуть себя в мешок?
— Меня застали врасплох, — ответил Блейд, с трудом шевеля начинающими синеть губами. — Везде могут найтись предатели…
— Ну нет, — оборвал тропил. — Это вы, люди, предаете всех и вся. Среди моего народа предателей нет.
«Скажите, какие принципиальные!» — неприязненно подумал Блейд и уже хотел было ответить, но тут вожак скомандовал:
— Вперед! Посмотрим, как быстро ты умеешь бегать!
Поскальзываясь на льду, понукаемый укусами тропилов, Блейд побежал в темноту.
Глава 7
Блейд съежился в глубине пещеры, обдумывая свое положение. Оно, прямо скажем, было незавидным. Один, в незнакомой местности, окруженный злобными и сильными существами, куда лучше приспособленными к жизни в этих условиях… Странно, что он вообще до сих пор жив. И даже одет. А раз так, не все потеряно…
Он вспомнил недавнюю гонку по бесконечной пустыне. Стараясь смотреть одновременно и под ноги, и по сторонам, чтобы хоть примерно запомнить дорогу, Ричард молил Бога — пусть у проклятых тропилов окажутся хоть зачатки цивилизации. Ну хотя бы жилища. Если они спят на снегу, обернувшись хвостами, можно вообще никуда не бежать.
Господь услышал его молитвы. Поселение тропилов находилось в глубокой впадине, заполненной слежавшимся снегом, — так же, как и у людей. Правда, не утруждая себя строительством домов из снежных кирпичей, они ограничились тем, что рыли глубокие норы. Но что самое прекрасное — у них был огонь! Блейд взглянул на светильник. Все как положено — скрученный фитилек, коптящий в сосуде с жиром. Тепла от него немного, но достаточно, чтобы не замерзнуть насмерть. А то, что роль сосуда выполняет обглоданный человеческий череп, в конце концов, можно пережить. Как можно пережить и то, что наверху, прямо над ним, из снега торчат три жуткие ледяные статуи, три голых человека с распоротыми животами и искаженными смертной мукой лицами. И у него, Блейда, есть блестящая возможность стать четвертым. Так сказал Гуамр. А он не бросает слов на ветер…
Гуамр ничем не отличался от остальных тропилов. По каким признакам они различали друг друга, так и осталось для Блейда загадкой. Однако по тому раболепному почтению, с которым обращались к вожаку его соплеменники, было ясно, что право наследственной власти здесь чтится свято. «Не то что у людей», — подумал Блейд, вспомнив Таора.
Едва взглянув на шкуру отца, бережно расстеленную возле его ног охотниками, он кивком отослал их и взглянул на пленника. Пытаясь выровнять дыхание, Блейд зябко переступал босыми ногами по снежному полу. Тропил резко спросил:
— Кто ты?
— Человек, — выдавил разведчик.
Он всеми силами старался унять гнев, но это плохо удавалось. Разум кричал, что антропоцентризм может обойтись слишком дорого, но врожденное чувство превосходства человека перед животным требовало выхода.
— Ты не из деревни, — проговорил Гуамр.
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Блейд молча кивнул.
— Значит, тебя послали великие подземные боги… — продолжал тропил.
Ричард устало покачал головой.
— Нет.
«А какая разница? — подумал он. — В конце концов, поверь они в существование профессора Лейтона с его компьютером, старик немедленно был бы обожествлен. Но они не поверят. Им необходимо все, стоящее выше их понимания, объяснять вмешательством своих, привычных богов. Ну и черт с ними».
Но злость все-таки прорвалась наружу.
— Ничего я не знаю о подземных богах, — процедил Блейд. — Никогда их не видел и не слышал. И ничего о них не могу рассказать.
Верхняя губа собакочеловека презрительно задрожала, глаза оглядели Блейда с ног до головы.