Он пошел к темному проему спокойно, будто собирался проведать друга, может, к ужину его разбудить.
— Погоди, — Лидия окликнула Тимми, когда тот уже подошел к двери.
Он оглянулся на нее через плечо, не поворачиваясь.
— Посиди-ка со мной.
— Да, я только…
— Сначала, — перебила она. — Сначала посиди со мной.
Тимми помялся, колеблясь как перышко, подхваченное сразу двумя воздушными потоками. Потом опустил плечи и развернулся к Лидии всем телом. Вынул из кармана руку. Лидия открыла мешки, распаковала еду, положила к тарелкам одноразовые вилки. Каждое движение напоминало ритуал, было выверено и красиво. Тимми сел по-турецки к ней лицом. Пистолет оттопыривал штанину, как спрятанный в карман кулак. Лидия склонила голову словно в молитве. Тимми взял вилку и ткнул в говядину с имбирем. Лидия последовала примеру.
— Значит, убьешь его? — спросила Лидия между делом.
— Ну да, — ответил Тимми. — Я так-то не особо рад, но это надо сделать.
— Надо. — Лидия сумела идеально сбалансировать интонацию между вопросительной и утвердительной.
Тимми отправил в рот следущий кусок.
— Видишь, это я беру у Бертона работу. Раньше была одна, теперь другая. Я ж не могу ему указывать, что и как делать, так?
— Ну да, он ведь Бертон.
— А я нет. Ты ж сама говорила, я стану ему важным, если переживу всю эту херню. Ну вот и переживаю.
— Я говорила, Бертон будет считать тебя важным, — сказала Лидия. — Но у тебя есть куда больше, чем способен увидеть Бертон. Больше, чем способен увидеть хоть кто-то вообще.
— Ну. Ты, например, все видишь.
«Даже я не постигаю всех твоих глубин», — встало комом у нее в горле. Озвучить эти слова у нее не хватило духу. Даже если они — чистая правда, что с того? Когда она дружила с правдой? Лидия взяла кусок говядины. Тимми тоже. Ей показалось, он дает время собраться с мыслями. Может, так и было. Черное небо прочертила идеально прямая молния рельсотронной транспортной капсулы, за ней волной прокатился гром. Имбирь с перцем жгли Лидии губы, она положила в рот очередной кусок, благословляя этот огонь. Внешняя боль всегда приносила с собой удовольствие.
— И потом, кем ты сам себя будешь считать? — спросила наконец Лидия. — Разве твои собственные мысли не важнее мыслей Бертона?
Тимми нахмурился.
— Нда. Что-то я не совсем понимаю, о чем ты сейчас.
— Кем ты сам для себя станешь, когда закончишь?
Она положила вилку и наклонилась к Тимми поближе. Подняла ему рубашку. Хоть она и делала так миллион раз, эротическая искра в этом движении оставалась все равно. Никогда не исчезала. Лидия положила ладонь на грудь Тимми, чуть надавила там, где под кожей билось сердце.
— Вот здесь, кем ты будешь?
Лицо Тимми совершенно застыло. Так с ним бывало, и это немного нервировало. Пустые акульи глаза, губы как гипсовая маска. Лишь говорил он так же, весело и дружески.
— Ты же знаешь, там никого нет, — сказал он.
Она провела рукой вбок, по жестким, таким знакомым волосам. Почувствовала твердость соска под большим пальцем.
— И кто же там поселится? Бертон?
— У него власть, сила, — сказал Тимми.
— У него нет силы убить Эриха. Нет власти заставить тебя убивать. Дело в тебе и только в тебе. Посмотри на людей вроде нас. Мы не праведники. Но можем притвориться ими, если хотим, а это почти то же самое.
— Такое чувство, что ты о чем-то просишь. Не понимаю, о чем.
— Я не хороший человек, — начала она.
— Да ну ладно…
— Но будь я хорошим человеком, хорошей женщиной. Чего бы я от тебя хотела?
Тимми опять набил рот говядиной, тщательно прожевал, сосредоточенно размышляя. Она наблюдала, как в его лице отражаются тени всех Тимми, каких она знала: от младенца до ползунка, от мальчика до подростка, от юноши до того, что сидел перед ней. Она сложила руки на колени.
— Ты как-то очень издалека ведешь к тому, что мне не стоит его убивать, — сказал он.
— Я разве так сказала?
Из-за проема послышался зевок Эриха. Лидия почувствовала, как от лица отлила кровь, как вспыхнул внутри страх, словно ее поймали на чем-то запретном. Эрих вышел на свет, приглаживая здоровой рукой взъерошенную со сна шевелюру.
— Привет, — сказал он. — Слышал, ты вернулся, здоровяк? О чем базар?
Тимми сидел тихо с пустым, как маска, лицом, и не отрываясь смотрел на Лидию.
— Люди. — Эрих похромал вперед. — Че за дела? Что-то случилось?
Тимми вздохнул так тихо, что даже Лидия едва услышала. Мальчик, которого она так долго и так по-разному любила, нацепил на лицо жизнерадостную улыбку и отвернулся. Ее глаза защипало от слез.