— Думаешь? — Его по-настоящему удивила эта мысль. И позабавила. — А что, может быть. Хм.
Он стащил с нее трусы.
— Бедный Тимми, — прошептала она.
— Твою мать. — Он взгромоздился на нее сверху. — Так я в порядке. По крайней мере, не болею.
В сексе для Лидии было мало тайн. И она трахала, и ее трахало больше народу, чем она могла сосчитать, и от каждого она чему-то, да научилась. Иногда мерзкому. Иногда прекрасному. На глубоком, животном уровне секс она воспринимала некоей музыкой, неким языком. Он всегда что-то выражал. Любовь. Гнев, горечь или отчаяние. С помощью секса можно скорбеть, а можно отомстить. Он может стать оружием, кошмаром или утешением. Секс сам по себе бессмысленен, поэтому способен нести любой смысл.
Что, зачем и как они с Тимми делали друг с другом, никогда не обсуждалось. Ее ничего из этого не тяготило. Остальные могли сколько угодно считать извращением, когда взрослая женщина и выращенный ею мальчик доставляют друг другу удовольствие, эти люди просто не понимали, каково это — жить вот этой жизнью, выживать вот в этом мире. Тимми и Лидия — не любовники, и никогда ими не будут. Она не суррогатная мать, а он не дитя кровосмешения. Она Лидия, он Тимми. То, чем они занимались, отлично встраивалось в картину кривого, изломанного мира. У большинства и того не было.
Потом Тимми лежал рядом, его дыхание чуть прерывалось тихими рефлекторными толчками. Покрытое синяками тело Лидии наполняла приятная расслабленность. Желтый свет окна таял в сумерках, вдали непрерывной грозой грохотало какое-то воздушное судно. Будто город обстреливала стоящая от него через две долины батарея. Транспортный челнок с орбитальной станции. Или учения звена атмосферных истребителей. Пока не посмотришь, представить можно что угодно. Мысли ходили по кругу, все возвращаясь и возвращаясь к тому, что терзало ее с тех пор, как Тимми рассказал всю историю.
Бертон отправил Тимми собирать долги, Тимми вместо этого убил должника, а Бертон не порвал Тимми на тряпки. Две точки определяют прямую, но три — игровое поле. Бертону не всегда нужны парни вроде Тимми, но иногда нужны. Как, например, сейчас.
Лидия вздохнула.
Будет замес. Так когда-то его назвал Льев. У всего в природе есть свой ритм, свои взлеты и падения. Она, Тимми, Льев и Бертон — млекопитающие, часть природы, вынужденная подчиняться ее правилам и прихотям. Лидия успела пережить не то три, не то четыре подобных катастрофы. Достаточно, чтобы распознать первые сигналы. Как белка запасает еду перед суровой зимой, так Бертон перед замесом собирал вокруг себя жестких бойцов. Начнется заваруха — начнется кровь, смерти, тюремные сроки, может, даже комендантский час введут. Таких как Тимми будут десятками приносить в жертву во имя неизвестных и непонятных им целей. Может, падет и какой-нибудь из бертоновских лейтенантов, как в свое время пал Таннер Форд, когда Лидия еще ходила в любовницах Льева. Как до него пала Стейси Ли. А до нее — Кляп. История этого гнилого мира эхом отдавалась в мертвых именах, именах тех, кого тратили и тех, кто тратил. Бертон решил придержать Тимми только потому, что чувствовал — что-то надвигается. А если так думал Бертон, скорее всего так и будет.
Тимми дышал тихо, глубоко и ровно. На слух как спящий, только он лежал с открытыми глазами и не отрываясь смотрел в потолок. Ее кожа остыла, пот почти высох. В воздухе над ними жужжала муха, серой точкой вычерчивала неровный путь, кружилась, уворачиваясь от несуществующей опасности. Лидия направила на муху указательный и средний палец, отогнула большой и издала тихое мультяшное «пфф». Насекомое продолжило полет, безучастное к этой маленькой жестокости. Лидия повернула голову к Тимми. Его лицо не выражало ровным счетом ничего. Он лежал неподвижно, и даже тепло оргазма не прогнало напряжение из его тела. Он не был красивым мальчиком. Ему не стать и красивым мужчиной.
Однажды, подумала она, я его потеряю. Он уйдет по какому-нибудь делу и уже никогда не вернется. И я даже не узнаю, что с ним случилось. Она ощупала эту мысль, как кончиком языка ощупывают больную десну на месте выбитого зуба. Думать об этом было больно, очень больно, но пока ничего не случилось, эту боль Лидия могла и потерпеть. Лучше уж подготовиться заранее. Думай о грядущей потере, чтобы быть готовым, когда она придет.
Тимми, даже не повернув головы, скосил на нее глаза. Отсутствующее выражение на его лице не изменилось на на йоту. Лидия лениво, томно улыбнулась.
— О чем думаешь? — спросила она.
Он промолчал.
Катастрофа разразилась через четыре дня. Тихо, почти с военной четкостью, город заключил договор со службами «Звездной Спирали». Со всего мира небольшими группами прибывали солдаты и проходили инструктаж. План по уничтожению орудующих в Балтиморе преступных сетей решили озвучить по прибытию всех отрядов, или по крайней мере, первой волны. Самодовольные правительственные умы рьяно восхваляли идею застать местный криминал врасплох. Используя элемент внезапности, силы безопасности смогут вывести из строя схемы управления, разрушить связь, низложить преступную власть и водворить наконец в городе мир и торжество закона. В это замечательное рассуждение закралось несколько непроверенных положений, каковые так и остались непроверенными, и личную броню и средства подавления распределяли в блаженной уверенности, что прибытие живой силы останется неожиданным.