Ашам улыбнулась такой наивности. Похоже, жители этого мира о воплощённых стихиях знали очень мало. По лицу Юргона скользили отблески от горящего камина, делая его и без того запоминающееся лицо, то по-девичьи нежным, то мужественно-хищным. В зависимости от того, как тени лягут.
— Драконов может быть столько, сколько надо. Они существуют на совсем другом пласте мирозданья, там, где стирается разница между личным и общим.
— Подожди, так на самом деле он один, только может раздвоиться, растроиться, расчетвериться и так далее по необходимости?
— Не совсем так. Каждый из явившихся в мир драконов, безусловно является личностью, но в то же время индивидуальности у него нет. Если ты улавливаешь разницу. Так, что дракон, он с одной стороны один, а с другой стороны их неисчислимое множество.
— Откуда ты это знаешь? — Юргон недоверчиво глянул на демона поверх бокала, все эти сложности он решил оставить на потом. Только не после бессонной ночи разбираться в таких нюансах. — Вроде бы ещё сегодня вечером ни о чём таком не подозревала. И как ты с ним договорилась? Я не услышал ни слова.
— Обмен сознаниями. Он прочёл в моём кто я такая и что мне от него нужно, я поняла, что он такое. С подобными существами это возможно.
— А с людьми? — попытался ненавязчиво выяснить он её возможности.
— Нет.
— А как же вы тогда с Айнулером?..
— Тогда это было можно. Тогда у меня не было материальной формы.
— Ладно. Хорошо, — он решил пока не забивать себе голову излишними подробностями. — Главное с транспортировками они нам помогут.
— Помогут. Кстати ты и сам мог бы вызвать Аююрриилау.
— Как? Я же прав не имею!
— А при чём тут права? — она в наигранном удивлении приподняла брови. — Какое отношение имеют драконы к людским законам? Вы с Айнулером достаточно близкие родственники и ты не в первый раз общаешься с драконом. Более того, и сегодня он услышал скорее тебя, чем меня.
— Об этом лучше вслух не вспоминать, — встревожился Юргон. — Лишнее доказательство моей близости к императорскому семейству может всколыхнуть ненужное внимание ко мне. И так кое-кто намекает, что закон о полукровках можно было бы и аннулировать. Нет уж. Пусть лучше всё остаётся всё как есть.
— Да? А мне казалось, ты тяготишься своим положением.
— Неприятно, — Юргон по старой привычке взболтал вино в бокале и посмотрел сквозь него на свет, потом перевёл взгляд на свою собеседницу. В громадном кресле, на фоне ростового камина, она казалась совсем крошечной и хрупкой. Как обманчиво бывает впечатление! — Когда я был помоложе, меня это здорово бесило. Но потом я это перерос, разобрался в себе. Понял, что моё недовольство, сродни чувству человека, которому нужно воздержаться, ну, скажем, от жареного. С одной стороны не было бы этого запрета — не так бы хотелось, с другой — очень неприятно, когда всем можно, а тебе — нельзя. Ведь на самом деле я ничуть не страдаю от невозможности занять официально какую-нибудь придворную должность. Уж не говоря об императорском титуле. Предпочитаю сохранять хоть какую-то свободу. В моих руках и так власти сосредоточено столько, сколько я только могу удержать. Я понятно объясняю?
— Уж что-что, а понятно объяснять ты умеешь, — засмеялась она и поставила на стол чашку, в которой плескались остатки воды, бывшие когда-то кипятком. Нужно какой-нибудь бодрящий настой заварить, а то ей ещё весь день на ногах предстоит провести. — Кстати, я заметила, что у вас не принято на винных этикетках размещать картинки.
— Нет, а зачем?
— Ради красоты и для рекламы. У меня тут идея возникла, — она чуть прикусила нижнюю губу.
— Коммерческая?
— Не только. Скорее пропагандистская. На вина с имперских виноградников возможно стоит наклеивать более красочные этикетки. Это может реально повысить доход от их продажи. Но не это главное. Среди всех вин нужно выбрать один сорт и достаточно приличный, и не слишком дорогой. Чтобы позволить его себе могли и студенты, и богатые лавочники, и люди благородные не стыдились на стол поставить.
— Это можно, — он заинтересованно кивнул, ожидая продолжения.
— И вот для этого вина нужно создать этикетку, на которой будет изображён молодой человек, в котором без труда можно будет узнать Айнулера.
— А это будет не слишком? — Юргон неопределённо повертел рукой в воздухе.
— Нормально. Тем более что картинками обзаведутся не только эти бутылки. И название вину дать какое-нибудь… нейтральное.
Юргон прикинул. Идея была хороша. Присутствующий в виде изображения на каждом втором застолье император постепенно начнёт восприниматься как всеобщий друг и родственник. А особенно хорошо это подействует, если инициатива не будет напрямую исходить из дворца.