— Что там у тебя?
Ксено обреченно выдохнул, позволяя разглядеть справочник. И Волдеморт отчего-то вздохнул тоже. Может быть, ему стало жаль своего ручного зверька. А может, он подумал, что тот и вниз-то теперь спуститься боится.
— Так и не отказываешься от своей мысли пополнить его новыми видами?
— Невидимый мир существует. И если бы вы только позволили, — Ксено протянул к нему руки.
— Ты бы мне его показал? — с тщательно скрываемой иронией спросил Волдеморт. А потом поднялся. — Что ж, в таинственный лес. Ловить мозгошмыгов.
Ксено поглядел на него с недоверием и неуверенно встал. “Не верь ему. Он просто собирается выгулять своего ручного зверька, — твердил внутри обреченный голос. — Чтобы снова посмеяться над тобой”. Но все же он последовал за Волдемортом с воодушевлением.
Стоял вечер, но еще не темнело. В парке вовсю цвели бледные растрепанные розы, пышно разрослись кусты, которые некому было подстригать, а Ксено шел вперед медленно, приостанавливаясь, иногда бросая на Волдеморта недоверчивый взгляд. Лес их встретил легкой прохладой, солнечными пятнами на опушках и всеми летними запахами, сладкими и горькими. Оба шли медленно, и Ксено, боявшийся язвительных расспросов, бросил украдкой взгляд на своего спутника, но тот, как ни странно, не стал ничего спрашивать. Он молчал, пока они не вышли на поляну с оврагом.
— Прекрасное место, — и он неожиданно сел прямо тут, на поросший лишайником серый камень, и Ксено неуверенно опустился на траву рядом. — Знал бы ты, как я устал в Министерстве.
— Да, тут хорошо, — несмело улыбнулся Ксено.
“Нам не хватает только корзинки для пикника, чтобы сидеть тут, как настоящая парочка влюбленных”, — снова насмешливо сказал ему неприятный внутренний голос.
Но вопреки ему он вдруг увидел, как Волдеморт тянется к палочке, взмахивая ею в воздухе.
— Акцио ужин.
Перед ними появился собранный поднос, где, кроме еды, высилась даже бутыль с каким-то вином.
— Вы…
— Да, иногда я умею читать мысли. А еще я умею в них проникать, — усмехнулся Волдеморт.
Ксено рассмеялся вслед за ним, а Волдеморт продолжил изливать ему душу:
— Поверишь ли, я теперь сижу целыми днями в бумагах, зарывшись, как канцелярская крыса. А маги-чиновники? От них ничего не возможно добиться, пока не достанешь палочку и не начнешь “Авада…”.
Словом, его настигла обычная ошибка человека, который безумно рвался достичь чего-либо, но не подумал, что делать с достижением после. Власть мало было захватить, ее требовалось удержать, а избавиться ото всех грязнокровок оказалось не так-то просто. Больше того, Волдеморт постепенно понял, что некоторое их число даже необходимо, но ведь не мог же он теперь откровенно признать собственную ошибку?
— А эти бесконечные бумаги, а эта… как ее… связь с общественностью.
— Простите, сэр?
— Я говорю, что мне необходимо предстать в выгодном свете. Мне необходимо как-то убедить журналистов, что я не монстр, а тружусь во благо.
Ксено понимающе посмотрел на него.
— Если бы вы доверили мне написать для вас пару статей…
Волдеморт посмотрел на него с сомнением: ему явно казалось, что у бывшего редактора “Придиры” не та репутация, которой можно довериться, и в статье от Лавгуда он предстанет в лучшем случае посмешищем, но, подумав, решил:
— Пожалуй, ты прав. В Мэноре тебе не место. Так что готовься, завтра же отправишься со мной и поможешь мне разгребать дела магглорожденных магов и волшебниц.
— Вы так добры, — Ксено уцепился за его руку, не зная, что сказать. Целовать ее было, наверное, слишком, а пожимать, как другу… он не в том положении. Но Волдеморт разрешил его сомнения и, нагнувшись, медленно коснулся его губ. Ксено ощутил его язык — змеиный, проникающий внутрь, и тут же исчезнувший. Волдеморт отстранился.
— Завтра поймешь, что я не только монстр и насильник, но еще и эксплуататор. А теперь, — он потянулся к бутылке и бокалам, — выпьем в честь моего нового помощника.
— Только не вино, сэр! — запротестовал Ксено.
— Боишься снова уснуть? Ничего, одного исхудавшего волшебника я до Мэнора как-нибудь дотащу.
И он все-таки уснул, и хотя никаких мозгошмыгов в этот раз они не поймали, вечер все же удался хороший. Возможно, вы спросите, что вызвало подобную доброту со стороны Темного лорда — он, конечно, снисходительно умилялся при виде Лавгуда, но не настолько, чтобы бесконтрольно все ему доверить. Нет, у Волдеморта был свой расчет, и заключался он в том, что рассеянный волшебник непременно пропустил бы парочку-другую детей магглов в Хогвартс вместо того, чтобы строго отсеять их, и магическое равновесие не нарушалось бы… По крайней мере, сильно. А главное — было бы на кого списать свою ошибку.
Так что на следующее утро одетый, насколько возможно, прилично Ксено всюду следовал за темным лордом в коридорах Министерства Магии, помогая разбираться с приказами, прошениями, анкетами и всем прочим. Вопреки его страхам, никто не кинулся на него с криками: “предатель!” и не угрожал, отчасти потому, что всех нелояльных себе Волдеморт успел прогнать, а остальные редко смели ему возражать, а отчасти из-за того, что Ксено слабо походил на себя прежнего. Дело было даже не во внешности, а в способе себя держать. Он по-прежнему оставался странноватым мечтателем и исследователем невероятных существ, но, наверное, живя с Волдемортом, постепенно начинал заимствовать часть его аристократических повадок и манер. Если что-то его и продолжало печалить, так это собственное положение.
Но и оно несколько прояснилось в один прекрасный момент. В тот день Темный Лорд сидел, склонившись над древними копиями родословных английских магов, которые тянулись на протяжении тысячелетий, уходя вглубь веков. Обычно это дело затягивало его надолго, но тут сидевший за составлением очередной бумаги Ксено то и дело ловил на себе его оценивающие взгляды. Сперва он отводил глаза, смущаясь, но наконец решился спросить своего лорда, в чем все-таки дело.
— Вы что-то нашли?
— Да. Доказательство твоего родства с семейством Малфоев. Правда, дальнего, — он показал Ксено цепь из долгих поколений. — Что с тобой? Ты, кажется, расстроился?
— Все-таки, выходит, я для вас просто способ его заменить, — Ксено решился высказать свои тревоги. — Люциуса Малфоя.
— Да нет же! Вовсе нет. Ты гораздо его лучше, мое странное счастье, — сказал ему Волдеморт, и для Ксено вновь все кругом расцвело тихой, спокойной радостью. Темный лорд снова притянул его к себе, усаживая на колени, но он, запротестовав “Нас могут увидеть!”, быстро с них соскользнул.