— Так повелело Небо, — ответил зять.
— Почему сосна и туя даже зимой зелены? — спросил тесть.
— Так повелело Небо, — ответил зять.
— Чем объяснить, что у придорожных деревьев есть узлы-утолщения?
— Так повелело Небо.
— Не знаешь ты Пути истины, — сказал тесть, — и зачем только ты жил в Шаньдуне?
И затем с насмешкой добавил:
— Аист может кричать, потому что у него длинная шея. Сосна и туя зелены зимой потому, что у них сердцевина крепкая; придорожные деревья имеют узлы потому, что о них ударяются телеги. Разве это веление Неба?
— Лягушки тоже могут кричать, а разве у них длинная шея? — возразил зять. — Бамбук тоже зелен зимой, а разве у него крепкая сердцевина? У вашей жены тоже утолщение на шее, а разве о нее ударялись телеги?
Пристыженный тесть ничего не смог ответить»[48].
Интересен сборник писателя IV в. Ян Сюань-чжи «Записи о буддийских храмах в Лояне» (Лоян цзя лань цзи), в котором встречаются и героические эпизоды, и рассказы о том, как инородцы грабили древнюю столицу Лоян, вознося в то же время благочестивые молитвы Будде, и анекдоты и описания сверхъестественных событий.
В предисловии к своим «Записям» Ян Сюань-чжи говорит:
«В пятом году правления под девизом У-дин [547 г.], посланный по служебным делам, я получил возможность снова посетить Лоян. Городские стены в руинах, здания обрушились, храмы и пагоды превратились в золу. Ограды храмов заросли сорными растениями, а узкие проходы — кустарником. Дикие звери таились на заброшенных лестницах, горные птицы гнездились на садовых деревьях. Мальчишки и стада бродили по главным улицам, крестьяне сеяли зерно у главных ворот дворца. Все это напоминало запустение времен падения династии Инь и рождало тоску! В городах и предместьях столицы было более тысячи монастырей. А сегодня не слышно звона колоколов. Боясь, что потомки не узнают об этом, я решил оставить свои записки...»[49].
Вот один из типичных сюжетных отрывков из этой книги:
«В деревне Чжуньцай стояла буддийская кумирня Кайшань. Раньше здесь было жилище некоего Вэй Ина из столицы. Ин рано умер, а жена его, из рода Лян, не соблюдала траура и снова вышла замуж за Сян Цзы-цэна. Хотя она и говорила, что вышла замуж в другую семью, но продолжала жить в доме своего первого мужа. Узнав, что жена его снова вышла замуж, Вэй Ин средь бела дня подъехал на лошади к своему дому, сопровождаемый несколькими мужчинами. Остановившись у первого двора, он крикнул:
— Ты забыла меня, Лян!
Испугавшийся Сян Цзы-цэн схватил лук и выпустил стрелу в Вэй Ина. Стрела попала в цель, Вэй Ин упал с лошади и превратился в фигуру человечка, вырезанную из персикового дерева, лошадь его стала соломенной, а сопровождающие превратились в кукол из тростника.
На Лян это произвело такое страшное впечатление, что она отдала свой дом под кумирню»[50].
В IX в. появился сборник «Юянские заметки о всякой всячине» (Юян цзацзу) Дуань Чэн-ши (? — 863), в которых приводились сведения о разных храмах и связанных с ними событиях, о необычайных происшествиях, растениях, птицах, иноземных государствах, а также рассказы о духах и бесах[51].
Жанр бицзи ведет свое начало от «Новых повествований нашего века» Лю И-цина[52], название же свое он получил от сборника Бицзи Сун Ци (998-1061), подражания которому были очень распространены в сунское и последующее время. Широкой известностью пользовались сборники бицзи таких крупных литераторов, как, например, Гун И-чжэн (XII в.), Лу Ю (1125-1210), Шэ Шэн (1420-1474), Ли Жи-хуа (XVI в.), Ху Ин-линь (конец XVI — начало XVII в.), Ван Ши-чжэнь (1634-1711) и др. Авторов подобных сборников интересовали не только фантастика, не только исключительные и необычайные происшествия, но и факты истории и научные сведения. Наряду с произведениями сюжетного порядка сборники бицзи включали наблюдения авторов над жизнью современников, научные и публицистические заметки.
Характерными для такого рода заметок были Бицзи, принадлежащие Чэнь Цзи-жу (1558-1639), которые напоминают наброски из записной книжки. В них содержались записи о различных живописных местах, местонахождении некоторых храмов и могил, о чудесных животных, редких тушечницах, редких изданиях древних книг, о нравах инородцев и т. п.
Эти записи лаконичны и сюжетно не оформлены, они носят информационный, а не фабульный характер.
Типичными для Бицзи Чэнь Цзи-жу являются заметки такого рода:
«Ли Во родился в уезде Цинлянь, поэтому и прозвание его было Цин-лянь — Зеленый лотос»[53].
48
Из сборника Хоу Бо «Записи шуток» (
51
Подробнее см.: Е. Н. Shafer, Notes on Tuan Ch’eng-shih and his writings, — «Asiatische Studien», XVI, 1963, стр. 14-33.
52
Интересно, что Чжэн Чжэнь-до относит «Заметки из хижины Великое в малом» Цзи Юня к той же категории, что и сборник Лю И-цина. См.: Чжэн Чжэнь-до, Исследования по китайской литературе (