***
Каждая девушка втихую мечтает найти любовь. Абсолютно в каждой живет надежда на счастье до глубокой старости с человеком, которому она будет ее дарить и получать в ответ. Каждая мечтает найти того единственного и стать для этого кого-то той единственной. Той самой мечтой. Той, ради которой мужчина готов от всего отказаться, если встанет вопрос выбора. Ради Ксюши никто никогда ни от чего пока не отказывался, никто никогда не выбирал Ксюшу. Стас выбрал карьеру. Зуёнок – тот вообще посмеялся над ее мечтами, они в разные стороны всегда смотрели. Зуенок выбрал плыть по течению и не париться. Выбрал не напрягаться и не поддержать. Рома подминал ее под себя, пытался получить послушную куклу. И лишь когда вопрос о продолжении их отношений встал остро, попытался что-то изменить в себе. Проблема одна – она его не любила. Не его она любила.
А Юра… Ей казалось, Юра может стать тем самым человеком, что он тот единственный и есть. Но Ксюша, обжегшись на молоке, дула на воду, боясь лишний раз позволить себе об этом мечтать, даже думать… Нет, она не осторожничала, не то что бы перестраховывалась, ей просто было страшно в своих фантазиях взлететь очень высоко. Чем выше полет, тем больнее падение – этот жестокий урок жизни девушка усвоила хорошо. Но незаметно для себя она все-таки взлетела выше всех, и сейчас, услышав от Федотова про клинику, которая будет строиться у черта на куличиках, не найдя у Юры опровержений, начала стремительно, камнем падать вниз. Земля приближалась…
«Не может этого быть! Неужели снова?»
Не может. Этого. Быть.
Почему он сам ей не сказал? Когда собирался? Собирался ли вообще? А как же они? Как же она? Все его слова ничего не значат? Всё, что с ними происходит, ничего не значит? Она в его жизни – всего лишь промежуточный этап? Думать об этом было невозможно.
Просто.
Невозможно.
Немыслимо!
В памяти всплывает брошенная им в ее кабинете фраза – тогда, на заре их знакомства:
— Я так понимаю, Вы не очень рады новой должности?
— Просто не люблю, когда условия сделки меняют на ходу
В памяти всплывает их разговор:
— Ты… ты уезжаешь?
— Да. Сейчас, правда, всего на несколько дней.
И главное – в памяти всплывает ее сон, их несуществующая в реальности переписка:
От кого: Юра: Ты знаешь, я принял предложение Льва.
От кого: Ксения: О чем ты? Я не в курсе…
От кого: Юра: Мы договаривались, что спустя какое-то время после начала работы здесь я получаю клинику.
Ксения тогда проснулась в слезах и холодном поту, она тогда страшно перепугалась, что этот сон – в руку…
Откуда ее подсознание могло это знать!? Так не бывает… Так не бывает!
На самом деле, Ксюша понимает, откуда. Юра же сам рассказывал ей! Вот же… «Родился в Питере, учился в Москве в медицинском, проработал несколько лет в госучреждении, потом перешёл в частную клинику - платят там больше и не такие жесткие требования к врачам, можно спокойно заниматься своими пациентами. Теперь хочу свою открыть». Вероятно, она где-то когда-то слышала обрывки разговоров Льва, в которых он упоминал о клинике. Слышала, но связать одно с другим не связала. Ей и в голову не могло прийти.
Управляющая ощущает себя перышком на подвешенной в воздухе чаше его весов. Чаша с его мечтой в ее изъеденном переживаниями воображении существенно перевешивает. Это страшно – осознавать, что никак не можешь повлиять на собственный «вес». Все, что она могла ему отдать, она отдавала и отдает: всю свою любовь, всю нежность, всю свою заботу, всю страсть, всю свою чуткость. Свою дружбу, свою поддержку, свое сердце. Всё. Всё то, что наверняка когда-нибудь сможет ему дать кто-то еще, кто так же искренне его полюбит. А на той стороне весов – вся жизнь! Кто она против жизни?
Ксюша не может поверить, что Юра намеренно ей не говорил. Здесь есть какое-то объяснение! Есть, наверняка… Не может ее сердце обманывать ее – он ее действительно любит, она это чувствует каждую минуту, проведенную вместе, чувствует и тогда, когда его рядом нет. Но этот выбор он должен будет сделать… Она боится задавать себе вопрос о том, что бы делала сама, окажись в подобной ситуации: мечта, к которой шла всю сознательную жизнь, против любимого человека. Голова эти мысли блокирует: сейчас перед ней такой выбор не стоит. Но сердце… Сердце шепчет, что она готова была бы все бросить и поехать за ним хоть во Владивосток, хоть в Балтийск, хоть куда, и начинать там свою жизнь заново, если бы вопрос встал ребром. Однако Юра его вообще никак не ставил. Он молчал. Думать о том, почему именно, страшно. А вдруг она заблуждается? Выдает желаемое за действительное? Вдруг…? Невозможно!
17:40 От кого: Юра: Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Немедленно выбрось из головы!
Юра требует невыполнимого…
***
— Юрец, я тут с тобой поговорить хо.. тел.., — Лев Глебович замолкает, замирая в дверном проеме медицинского кабинета, ошарашенный представшей его взору картиной. По полу разметаны бумаги, ручки, карандаши, журналы, книги, у стены валяются осколки стакана, ширма покоится на полу. Его личный врач стоит у окна и равнодушно смотрит на владельца.
— Я Вас внимательно слушаю, Лев Глебович. Что-то беспокоит? — голос как из преисподней.
— А что это ты тут устроил? — Федотов с опасливым интересом рассматривает учиненный погром, краем глаза косясь на Юру.
— Не справился с эмоциями, Лев Глебович, — отвечает тот глухо, — Так что у Вас за вопрос?
— У меня, Юрец, не вопрос, у меня новости. Для тебя – хорошие. Будем строить твою клинику, деньги я нашел. Есть два участка земли на выбор, отдадут за бесценок. Правда, далековато…
Владелец вглядывается во врача, ожидая хоть какой-то реакции, но на лице у того не отражается ровным счетом ничего. Абсолютно бесстрастное выражение. Ноль эмоций.
— Лев Глебович, я вынужден отказаться от Вашего предложения. Обстоятельства поменялись. Извините, уже давно должен был Вам сказать, но духу всё не хватало, — Юра на секунду отвлекается, разглядывая пейзаж за окном, и снова обращает взгляд на владельца.
Федотов смотрит не моргая. Услышанное выходит далеко за рамки его понимания. Кто в здравом уме способен отказаться от такого упавшего с неба подарка? В его представлении – никто. А вот, оказывается, все же есть идиоты – один из них сейчас стоит прямо перед ним и глядит на него ясными своими очами. Стоит и глядит – а ведь это его владелец когда-то про себя нарек одним из самых трезвомыслящих людей в своем окружении…
— Могу я узнать причину? — осторожно интересуется Лев. Он вполне догадывается о причинах, но хотел бы услышать подтверждение своим догадкам от того, кто только что поставил крест на проекте, к которому сам Федотов возвращался мыслями год. Никого другого на должность главврача Лев даже не рассматривал: возглавлять клинику должны только свои.
— Причина личная, Лев Глебович.., — Юра бы хотел и закончить на том, но пока произносит эту фразу, понимает, что Федотов со своим отношением, со своим расположением, своим доверием к нему заслуживает явно более развернутого ответа, чем тот, до которого он снизошел, — Ксения.
— Я так и подумал, — бормочет владелец себе под нос, — А ты с ней обсуждал?
— Нет, — Юра пожимает плечами, — А тут и обсуждать нечего. Я ей карьеру ломать не буду. Предательство в мои планы тоже не входило. Жизнь длинная, всё успеется. Вы извините меня. Это вышло неумышленно.
— Юрец, хочешь совет? Не тупи! Поговорите, вы же вроде нормальные взрослые люди. По крайней мере, мне так казалось. Мне не горит. Поговорите и приходи с окончательным ответом.
Лев не хочет отказываться от своей идеи, от прибыльного дела. На этой клинике такие бабки можно поднимать при правильном подходе и грамотном управлении – золотая жила! Лев видит в глазах врача отголоски сожаления. Лев надеется – не все потеряно. Лев позицию своего врача понимает: сам был молод и горяч и рубил с плеча. Лев готов подождать.