***
Ксения бегает от него весь вечер, прикрываясь своей чертовой делегацией, своими чертовыми мероприятиями. Ей всё «некогда» и «некогда», но в ее глазах он читает ужас. Она словно оттягивает момент разговора, момент, когда он все разложит ей по полкам, и домыслы, страхи станут реальностью, свершившимся фактом. Управляющая боится услышать правду. В себя она уже не верит: сколько раз ее жизнь носом макала? Почему сейчас всё должно быть иначе? Она видит его метания, но с собой сделать ничего не может: ей больно, внутри все взрывается, все изрезано, искромсано в лоскуты, она боится его глаз.
Юра смотрит на нее, бегающую, смотрит, и чувствует себя последней скотиной. Ксения не дает ему ни малейшего шанса, не желает выслушать, избегает, погружаясь в самую гущу событий: то она здесь, то она там, то с одними, то с другими, то на кухне, то среди каких-то шишок у бара. Он сам виноват. Врач думает о том, как бы вел себя на её месте. Так же. Если не хуже. Чуть более полугода назад, когда над их дружбой весел дамоклов меч ее нездоровой связи с Чижовым, Юра успел их отношения разок похоронить, а она всего лишь на встречу не пришла, и то не потому, что передумала, а потому, что мир не без злых людей. Он себе тогда такую ночку устроил! И ей не забыл показать всё, что по этому поводу думает. Идиот… Она всего лишь не пришла на встречу. А вот скажи Ксения ему: «Юра, извини, но ты знаешь, тут такое дело, мне подарили отель под Питером, я тебе не говорила, просто не знала, как… Мы со Львом давно обсуждали…». Что было бы с ним тогда? О чем бы он думал? Он бы с ума сошел в первые же полчаса.
Врач не может больше на это смотреть.
Он ловит ее в коридоре между дамской комнатой и лобби, прижимает к стене, упираясь руками в холодный бетон, образуя западню. Ей некуда деваться. У него есть те самые жалкие пару минут, которыми он не воспользовался пару часов назад. Ксения смотрит на него глазами затравленного зверька, замерев, боясь сделать лишний вдох.
— Никогда.
— Что «никогда»? — девушка не может оторвать взгляд, ей страшно до невозможности, она хочет оглохнуть прямо здесь и сейчас, ноги подкашиваются, время стоит, к горлу подступает ком.
— Я никогда бы тебе не сказал, Ксения, — врач понимает, что в его словах нет ни грамма фальши: так и есть – он бы никогда ей об этом не рассказал, в глубине души он свой выбор сделал давно… Так зачем обрекать ее на муки совести?
— Почему? — это «Почему?» она буквально шепчет, волна ужаса накрывает ее с головой, сметает, лишает воздуха в легких, лишает последних сил. Зачем он решил сказать ей об этом именно сейчас, когда впереди еще час беготни и суеты, когда нужно держать себя в руках, сохранять лицо, всем улыбаться? Как она будет еще час на виду у всех?
— Потому что а зачем, если это все не имеет значения? У меня в жизни с тех пор появились другие смыслы, я люблю тебя, ты для меня гораздо дороже какой-то клиники. Зачем мне было тебя волновать?
«Гораздо дороже… Гораздо…»
Его слова кружатся, кружатся, оседают в её голове… Медленно… На языке вертится вопрос: «Это правда?», но ответ и без вопроса виден в его глазах. Это правда… Это правда. Он не обманывает её, он не способен на такое. Она же чувствует, она видит… Это действительно так…
Всё так…
Мир резко обретает цвет, груз падает с сердца, оно колотится, освободившись, как сумасшедшее… Чаша весов с перышком грохается оземь. Словно и не было этих часов метания раненой птицей в клетке. В груди снова появляется воздух, а в душе - надежда. И глаза опять, снова на мокром месте… Ксения полдня сегодня плачет. В полной мере осознание придет к управляющей позже, ночью, когда врач будет спать, а она – уткнувшись в его грудь, крепко обнимать его одной рукой, думая о его выборе. Когда она позволит себе, наконец, помечтать дальше ближайших совместных выходных.
— И ты ради меня готов отказаться от всего? — она хочет снова это услышать. И снова…
— Да, тебе от меня не избавиться, — ухмыляется Юра простодушно, но затем лицо его приобретает серьезное выражение: — Вторую такую я не найду. Ставки непомерно высоки.
Оглядываясь по сторонам, легко касается губами её лба, кончика носа… Ксения улыбается, светится, глаза искрятся… Покажите ему того дурака, который добровольно согласился бы совершить такой неравнозначный по вложениям бартер? Счастье быть рядом с любимым и любящим человеком в обмен на удовлетворенные амбиции и пустоту внутри… Дураков нет.
К Ксюше приходит вдруг понимание, что ради неё, ради этих отношений её мужчина не только отказывается от мечты, что само по себе фактически невозможно осмыслить, но и, кажется, подводит Федотова… Уничтожает свою репутацию в его глазах. Показывает себя ему человеком, словам которого верить нельзя.
— Юр, а как же Лев? Он сказал, что начинает строительство, осталось только выбрать, где именно…
Врач лишь пожимает плечами в ответ, сейчас всё вокруг кажется ему неважным, такой пылью. Главное, она снова улыбается и снова ему верит. Это он в её глазах читает. Остальное – сущая ерунда.
— Я с ним сегодня говорил, сказал, что не могу. Это значит - просить тебя тут всё бросить и начинать заново где-то в другом месте. Всё придет, но потом… Жаль только, что до последнего затянул с этим разговором. Надо было раньше.
— Юра, но это же твоя мечта…
— Ты что, меня отговорить пытаешься? — смеется он. Честно слово, этих женщин фиг поймешь! — Да, мечта. Немного отложенная. Ну и что? Подождет. Не бери в голову.
***
— Юр.., — шепчет Ксюша, нарушая окутавшую комнату тишину утра, — Ты спишь?
— Нет, — отвечает врач беспечно. Он давно проснулся. И теперь лежит с закрытыми глазами и ловит кайф от каждой минуты этой свободной от недосказанности жизни, жизни, в которой все важные решения, наконец, приняты, а некоторые даже озвучены. Ему легко и очень, очень хорошо.
Она так и поняла, что он не спит: у него дыхание изменилось с пять минут назад.
— Юр, я тут подумала… У нас же здесь огромные площади пустуют. А если построить эту клинику прямо при отеле? Подкинь идею Льву, ммм?
Комментарий к Сделка
Повешенное на стену ружье рано или поздно должно было выстрелить. Видимо, время все-таки пришло…
Здесь есть отсылки к «Выбору», да, я эту тему уже препарировала в целом процесснике, но тут пытаюсь вывернуть ее под немного другим углом.
========== Гештальт ==========
В русском языке есть такая поговорка: «Незваный гость хуже татарина». В полной мере врач прочувствовал ее полноту и смысл погожим апрельским деньком. Оказавшись в лобби, Юра оторвал взгляд от экрана смартфона и обвел глазами углы в поисках свободного столика. Он не любил находиться на виду. К тому же, с минуты на минуту обещала нарисоваться Ксения, а раз так, то тем более им нужно местечко поуединённее. Пусть весь отель давно их поженил, миловаться на глазах у всех было всё также не очень комфортно. Как говорится, счастье любит тишину. Вот и врач сейчас искал тихий угол. Внезапно его взгляд «споткнулся» о знакомый затылок. Рыжий.
Знакомый рыжий затылок. Смешно? Ни черта не смешно. Он мог сейчас закрыть глаза и по памяти нарисовать его в мельчайших подробностях, прорисовать черты лица, разрез глаз, пушистые ресницы, скулы, каждую веснушку, форму губ, выточенный нос, выразительный подбородок, острые ключицы. А потом раскрасить портрет в цвета, ни разу не промазав в выбранных оттенках.
Юра замер. Девушка сидела к нему спиной, не догадываясь о том, что он стоит не более, чем в пяти метрах от нее, однако врач, кажется, даже дышать перестал, боясь выдать свое присутствие. Отмер он через минуту, услышав стук каблуков позади себя. Сердце учащенно билось: прямо перед ним, спиной – его болезненное прошлое, а за ним – его счастливое настоящее, возможно даже, будущее.
«Какого черта она сюда приперлась!?»
— Юр, что с тобой? Я думала, ты уже успел заказ сделать.., — Ксюша с удивлением воззрилась на растерянного своего молодого человека, в таком «подвисшем» состоянии видеть его ей еще не доводилось.