— За что? — с недоумением и тусклой надеждой в глазах девушка уставилась на врача.
— За моё прозрение. Спасибо… Это был нужный урок.
Алёна изменилась в лице.
— Ты правда так считаешь? Или из жалости говоришь? — с подозрением в голосе спросила она.
— Жалости от меня ты не дождешься. Впрочем, после услышанного осуждать тебя мне тоже сложно. Я тебя понял. Разойдемся с миром. Извини, но мне пора…
«Где Ксюша? Всё еще у Льва?»
— То есть..? — она выдохнула с облегчением, вопросительно глядя в его глаза.
— То есть, да. Рано или поздно, но боль притупится, а если повезет полюбить кого-то, уйдет, вместе с кошмарами. Придет свобода.
Свобода обязательно придет.
— Да… Спасибо, что дал возможность высказаться.., — Алёна поднялась из своего кресла, взяла сумочку, помялась еще немного. — Тогда…
— Счастливого пути.
***
Ксюша стояла, опершись спиной о колонну. Она даже до лифта не дошла, ноги тряслись, руки тряслись, все мысли, кроме одной, разлетелись прочь из головы.
«Ну не дура?»
Сейчас, в этом самом моменте, она не чувствовала уверенности ни в чем и ни в ком. Сама толкнула его к ней в лапки, своими руками все сделала, сама оставила их там вдвоем – «разговаривать». И не знает теперь, куда себя деть. А если в нем вновь что-то к ней проснется? Если сейчас она сидит и умоляет его её простить и начать всё сначала, пытаясь напомнить, как хорошо им было вдвоём? Пытаясь воззвать к всему хорошему, что там между ними было. А если он поддастся? Если почувствует, что что-то осталось сидеть внутри? Тот факт, что Юра отказался от мыслей о клинике ради того, чтобы остаться с ней, сейчас её головой даже не воспринимался. Эта угроза – совсем другого рода.
Управляющая стояла бледная как мел, накручивая и накручивая себя до основания. Так бывает, когда ты слишком дорожишь человеком, когда боишься его потерять. Тогда угроза видится буквально во всем, тогда любой повод может лишить уверенности. В голове сразу рисуется всякое разное.
Она уговаривала себя не паниковать. Прошлое – это прошлое. Прошлое у каждого есть. И далеко не каждый хочет в него вернуться. Она же не хочет вернуться ни к одному из своих бывших, уже давно отчетливо понимая, что ни с одним из них не смогла бы стать действительно счастливой. Почему Юра должен вдруг захотеть? Разница между ее отношениями и Юриными отношениями в том, что все ее отношения быстро заканчивались, что она не кидалась в них с головой, что ни с одним из них не планировала прожить жизнь… А он…
— Эй, подруга? — от окрика Ксюша вздрогнула. Юлька! Слава Богу! Ей нужен сейчас её трезвый ум.
Комиссарова встала в метре, пристально разглядывая управляющую сверху донизу.
— Ты чего тут под стену мимикрируешь? Давай выкладывай.
— Да я… Юра прямо сейчас сидит и разговаривает со своей бывшей. На которой чуть не женился. Помнишь, я тебе рассказывала? — паника в глазах девушки была ничем не прикрыта, она не хотела притворяться, что у неё все хорошо. Ксении сейчас было как воздух необходимо дружеское плечо.
— Твою мыыыышь… Что, здесь, у нас? — глаза Юли распахнулись, став круглыми-круглыми. Она недоверчиво уставилась на управляющую.
— Да, вон, в ресторане сидят. Можешь пойти – полюбоваться. На тебя похожа. Такая же рыжая и голубоглазая, — выдавила из себя Ксения. — И самое ужасное знаешь, что?
— Что? — эхом отозвалась Юлька.
— Что я сама его к этому подтолкнула.., — паника во взгляде сменилась отчаянием, она совершенно не понимала, как дальше. — Я места себе не нахожу…
— Мать, ты зачем это сделала? — подруга, как всегда, слова не выбирала, рубила с плеча.
Да, кажется вместо поддержки Ксюша сейчас получит дозу дополнительных поводов для волнений.
— Я… Не знаю, Юль… Мне казалось, он всё еще где-то в глубине души задет. Что если они не поговорят, как взрослые люди, всё это с ним так и останется… Я же… Как лучше хотела, — она потерянно уставилась на Комиссарову. — Ты можешь пойти посмотреть, что там происходит?
— Ксюх, да я-то пойду, не вопрос, только ты мне сначала ответь: ты что, настолько в нём сомневаешься?
Вопрос, ответа на который вот в этот самый момент у нее не было. Час назад был, на прошлой неделе был, полгода назад – был. В эту минуту ответа нет. Угроза кажется настолько явственной, такой реальной, что мозг буквально парализован, рассуждать трезво девушка не в состоянии. Перед глазами всплывает картинка: их объяснение, он говорит ей, что всё это ошибка, что он возвращается в Питер, чемодан посреди комнаты… Ноги не держат, ей бы где-нибудь присесть. Нет.
— Ксююююх… Да что с тобой? Ты белая, аки наши полотенца. Пойдем-ка вон туда, — Юля взяла подругу под локоть, аккуратно подталкивая в сторону свободного столика в углу.
— Да что-то… Юль, нет, я должна у Льва сейчас быть. Якобы. Давай здесь еще постоим, — колонна скрывала её от посторонних глаз, — Я в порядке. Правда…
— Ага, я и вижу. Слушай, а ты, случайно, не того? — Юлька бесцеремонно и очень красноречиво уставилась куда-то в область живота своей собеседницы.
Ксюша непонимающе воззрилась на подругу:
— Чего «того»?
— Не беременна? Весь день сегодня точишь что-то, как не увижу. Бледная как полотно. На ногах не стоишь. Тебя сегодня, случаем, с утреца не мутило?
— Мутило.., — протянула управляющая. — Да нет, Юль. Просто цикл начался, вот и точу, наверное. Бывает раз в пятилетку…
Её ответ горничная уже слушала в пол-уха, глядя уже куда-то через плечо.
«Жаль…»
— Слушай, мне бежать пора, давай потом договорим… Если что, звони, буду как штык.
Ксюша глазом моргнуть не успела, как подруги уже и след простыл. Как-то подозрительно быстро она ретировалась. А где же поддержка, слова утешения? После разговора стало только хуже. Неужели она действительно сомневается? Чем он это заслужил?
Чьи-то руки легли на предплечья, от неожиданности она вздрогнула было, но тут же успокоилась, почувствовав родной запах. Обернулась к нему через плечо, пытаясь прочесть что-то в его взгляде.
— Жаль. Я уже даже имя успел придумать, пока шел…
Врачу действительно было жаль. Мысли о том, что его девушка, возможно, находится в положении, сама об этом не подозревая, вернулись и уверенно захватили голову фактически сразу после того, как была поставлена точка в разговоре с Алёной. Но если до этой вынужденной беседы с бывшей он испытывал смесь самых разных эмоций, из которых превалирующей был неясный страх, то после ощутил какой-то внезапный душевный подъем. Рано праздновать, её необычное состояние может быть чем угодно вызвано, но теперь допускать эти мысли захотелось. Думать об этом нравилось. Думать об этом было приятно. В какой-то момент Юре даже показалось, будто он стоит на пороге чего-то совершенно нового, неизведанного, и вполне готов сделать шаг вперед. Очень жаль.
Ксюша развернулась к своему мужчине и уставилась на него во все глаза.
— Кому? — выдохнула девушка тихо.
— Ну… Мммм… Кому-кому… Не у одной Юли сегодня возникли такие подозрения.., — уклончиво ответил врач.
Она никак не могла разобрать, что в его глазах плещется. Любовь… А еще что? Разочарование? Любовь вперемешку с разочарованием?
В голове забился вопрос:
«Он что, придумал имя… Ребенку? Ему жаль, что я не в положении?»
И вслед за ним пришел следующий:
«Боже, ну не дура ли? Опять надумала черт знает что…»
Управляющая ясно увидела: этот мужчина – с ней. Он с ней. Он давно сделал свой выбор. Он живет настоящим и готов строить будущее. Вместе. И пусть дети не входят в ее планы на ближайшие лет пять, одно это осознание вселяет уверенность в завтрашнем дне. Она в надежных руках.
Ксения потянулась к врачу, обвила шею руками, и, заглядывая в глаза, прошептала:
— И какое? Имя?
— Имя – в обмен на положительный тест, — ухмыльнулся Юра, легко целуя девушку в губы. Все-таки они стоят в лобби на виду у всех.
________
Нет, он не шутит. Какие тут шутки?