— Ну, собственно, вот и всё. Принимайте работу, — протянул Борис Леонидович через некоторое время, щелкая кнопками по пульту кондиционера. — Смеситель тоже в порядке. Извините за причиненные неудобства.
— И я как раз закончил, Сергей Петрович, — Юра свернул свой чемоданчик и поднялся на ноги с края кровати, на котором сидел. — Сегодня ногу не нагружайте. Через три часа я зайду – наложим новый компресс. Но в целом – ничего страшного, отек небольшой, не волнуйтесь.
— Доктор, а если это все-таки перелом? — «Несчастье» смотрел на него испуганным взглядом.
— Был бы перелом, у Вас бы кость наружу торчала, — невозмутимо ответил врач, — Вам бы вряд ли понравилось это зрелище, — Борис Леонидович ухмыльнулся в усы. Он тоже заканчивал сворачивать свои инструменты.
«Ну, вовсе не обязательно торчала бы, но…»
Но еще 20 минут объяснять ему, чем открытый перелом отличается от закрытого, не было никакого вдохновения.
За дверь инженер и врач вышли вместе.
— Быстро Вы управились, Борис Леонидович, — слишком подходящий момент, чтобы им не воспользоваться.
— Да потому что не было там ничего сломано. Просто у кого-то руки кривые и глаза слепые.., — буркнул тот недовольно, — Но зато от дочери успел наслушаться…
— Я скажу ей, что всё работало. Не волнуйтесь, — он не может дать ему уйти, но в голову, как назло, не идут фразы-крючки.
— Благодарю, — спустя пару мгновений озадаченного молчания пробормотал мужчина, поглядывая в сторону лифтов, — До свидания, Юрий Сергеевич, дела не ждут.
— Борис Леонидович… Погодите. Меня не покидает чувство, что у Вас ко мне есть какие-то вопросы. Или претензии. Если это действительно так, я готов их выслушать и на всё ответить.
— Вы ошибаетесь, Юрий Сергеевич, — холодно ответил тот, — вопросов у меня к Вам нет.
— Но претензии, видимо, все-таки есть… И я даже догадываюсь, какие именно.., — Юра смотрел прямо ему в глаза, не отводя взгляд, всем своим видом показывая, что в отличие от инженера готов к разговору.
— Извините, я действительно тороплюсь, — несколько нервно произнес инженер, отводя глаза — В лобби wi-fi барахлит, — он явно намылился слинять. Уже сделал несколько заветных шагов в сторону лифтов.
— Подумайте о дочери, Борис Леонидович, — эти слова звучали уже в спину, — Подумайте о том, каково ей смотреть на наши с Вами взаимоотношения?
Борис Леонидович остановился, спина его ссутулилась… Обернулся к врачу:
— Хорошо, если Вы хотите начистоту, Юрий Сергеевич, то мое мнение такое: она не будет счастлива с человеком, который однажды уже причинил ей такую боль. Вы не видели её слез, а я – видел.
Да, примерно это Юра и ожидал услышать. Её отца можно понять – он защищает собственного ребенка. И хотя Ксения уже давно не ребенок, для него навсегда им останется.
— Борис Леонидович, я понимаю Ваши чувства. И не собираюсь отрицать вину за случившееся. Мне следовало яснее выражать свои намерения, быть с Ксенией более открытым. Одно я могу наверняка Вам сказать: я никогда не хотел причинить Вашей дочери боль. Поверьте мне… Всё, чего я хотел, чтобы свой выбор она сделала сама, осознанно, без какого-либо давления хотя бы с моей стороны. Если Вы помните, на тот момент она была в отношениях со своим заместителем.
Борис Леонидович смотрел на врача с подозрением и сомнением во взгляде, но хотя бы его слушал. И пока слушал, нужно было говорить. Другой такой возможности, вероятно, еще долго не представится.
В 212-ый, между тем, зашел официант с тележкой: видимо, пациент заказал в номер ужин.
— Я знаю, что в своем стремлении предоставить ей эту свободу выбора перегнул палку. Если Вас это утешит, знайте, что сам чуть с ума не сошел, когда выяснилось, что она сбежала. Но уверяю Вас, я бы Ксению в любом случае нашел.
— Кстати, а как Вы её нашли? Она даже родному отцу не сказала, куда едет, — с явной обидой в голосе пробормотал Борис Леонидович.
— Валентина Ивановна дала номер Юлии. Та все же скинула адрес, правда, лишь на следующий день…
— Валя? — переспросил Борис Леонидович удивленно.
— Да. У Вас чуткая избранница, она мне поверила и поделилась контактами. Поверьте, я сделаю всё, чтобы ничего подобного больше не случилось, Борис Леонидович. На ошибках учатся. По крайней мере – я стараюсь учиться. Я не меньше Вашего хочу, чтобы она была счастлива и улыбалась. Вашу дочь я люблю.
Инженер вздрогнул. Кажется, это признание ему было нечем крыть. А может, он и не хотел крыть.
— Я надеюсь, Вы говорите правду, Юрий Сергеевич. Иначе.., — голос мгновенно приобрел угрожающую тональность, — Смотрите у меня…
— Правду… Борис Леонидович. Обманывать Вас – не в моих интересах.
— Ааааааааа! — из 212-ого послышался вопль и трехэтажные маты: не прошло и 20 минут…
«Да твою ж налево!»
— Извините, Борис Леонидович, но кажется, мне пора. Спасибо, что уделили время, — Юра кивнул мужчине и быстрым шагом направился к двери.
За спиной вдруг раздался его неуверенный голос:
— Да что уж… Я с Вами. Вдруг помощь какая нужна…
Чувство облегчения, которое врач успел испытать, объяснившись с ее отцом, накрыло с удвоенной силой:
«Кажется, действительно продуктивно поговорили»
________
«Ходячее несчастье» умудрился опрокинуть себе на ноги чашку с горячим чаем. К счастью, с в меру горячим. Какой веселый, однако, и насыщенный день. И последовавший за ним не менее увлекательный вечер. 6 ходок в 212-ый за 7 часов. Давно он так не упахивался.
22:32 От кого: Ксения: Юр, ну что там у вас?
22:34 Кому: Ксения: Ты знаешь, я вообще удивляюсь, как он умудрился дожить до своего возраста… Когда там, говоришь, у него чек-аут?
22:32 От кого: Ксения: Завтра утром… :( Ты сам-то там как?
22:40: Кому: Ксения: Подумываю постелить себе на диванчике в его номере :) Мало ли…
22:45 Медиафайл: От кого: Ксения: Не могу выбрать: пижама с единорогами и вот эта комбинация. По-моему, неплохо сидит… Да?
22:46 Кому: Ксения: Я передумал!
Управляющая довольно ухмыльнулась, глядя в окно мессенджера:
«Так-то лучше…»
В этой новой шелковой комбинации она его и встретит. А там – там видно будет. Как говорится – по состоянию…
========== Жажда ==========
Комментарий к Жажда
Вы сами попросили…
Иногда с ним невозможно. Невозможно смотреть на него спокойно днём, в разгар рабочих процессов, вспоминая все то, что он творит с ней ночами. Ни одна живая душа здесь не представляет, глядя на равнодушного, иногда надменного, иногда насмешливого врача, обладателя холодного взгляда, прически волосок к волоску, скупого для других на улыбки, каким он становится, стоит им остаться наедине. Днём она смотрит в его глаза цвета летнего ясного неба, снова и снова оценивает его идеальный на её вкус внешний вид, любуется им исподтишка, боясь показаться излишне откровенной в своём внимании, и раз за разом не может отделаться от ярких вспышек воспоминаний. Она знает, как эти глаза умеют темнеть, она знает, как падают на брови растрепанные волосы, как вода капает с них на ее разгоряченную влажную кожу, она постоянно чувствует эту исходящую от него ударную волну. Она помнит на себе этот его бесстыжий взгляд. Днем в Юриных океанах лишь его отголоски, но Ксении и того достаточно, она плавится под ним, растекается. Эти образы, картинки в голове мешают сосредоточиться на деле, отвлекают, она бегает от врача весь день, пытаясь на работе думать все-таки о работе. Выходит неважно. Он догадывается, почему она бегает - читает в шоколадных глазищах. Бегай не бегай, настанет ночь. И тогда… Тогда они друг друга поймают.
Оба втихаря недоумевают, как они умудрились целых полгода проходить в «друзьях», сохраняя дистанцию и относительную невозмутимость на лицах, если ток между ними виден невооружённым глазом, буквально осязаем – расстояние ближе полуметра убийственно опасно. Ни одному из них ни разу не снилось ничего, даже отдалённо приближенного к происходящему сейчас, в реальности. Приснилось бы, глядишь, кончилась бы их дружба значительно раньше, чем через полгода… Как оказалось, их реальность дает фору самым безумным снам. Врач и управляющая как инь и ян - что при свете солнца, что при свете луны. Схлёстываются друг с другом, сливаются и танцуют свой танец, то преступно медленный, то пугающе стремительный, отдают без остатка и берут своё…