В годы нашего тоталитарного государства мы умудрились и эту очевидную истину поставить с ног на голову и стали решать всё методом подсчета голосов, числом положительных и отрицательных заключений. Получили, конечно, быстро то, что и должны были получить. Сделали еще один вклад в общую «копилку» развала экономики страны.
А метода голосования, о которой я уже упоминал. Когда не известно, кто конкретно стоит за тем или иным голосом: честный или вор, работящий человек или бездельник? А любая, угодная власти пропаганда?
Пропагандисты не врут. При советской власти они печатали и говорили о том, что нужно и можно, не пропуская ничего из «нельзя». Сейчас пишут и говорят (как у них) всё. Внешне, безусловно, красивее, корректнее и объективнее, но не менее тенденциозно. Способы хорошо известны. Мнение десяти преподносят, как мнение тысяч. Говорят больше о тех, кто за и меньше о тех, кто против. Акцентируют внимание на плюсах и замалчивают о минусах. Или, например, призывают, как американский президент, запретить противопехотные мины – акт прямо миротворческий! Будто у всех одна пехота и убивать одним способом прилично, а другим нет. Когда научимся все не воспринимать всякую чушь и ложь, от кого бы и когда бы они не исходили?
Человек слаб, даже большой, даже тобой уважаемый. Петров рассказывает про Иванова, что тот делает неправильно: рассчитал конструкцию только на активную нагрузку без учета собственного ее веса, который соизмерим с первой (и судя по всему, он ему об этом уже сказал). Через час приходит Иванов и спрашивает в полуутвердительной форме: Как Вы полагаете, в этом конкретном случае при расчете ведь нужно учитывать собственный вес. Достаточно большой, наверное, будет иметь значение? – Я тоже так полагаю, – заключает Иванов. О том, что Петров ему подсказал, – ни слова.
Докладываю директору завода о ходе монтажа объекта. Говорю о трудностях, о том, что наши люди там здорово работают, не считаясь со временем. Директор дает согласие на их поощрение. Назавтра мой непосредственный начальник между прочим замечает, что был у директора и добился издания приказа о поощрении.
Предложение (весьма нестандартное) исходит полностью от конструктора. Мне о нем хорошо известно из рассказа коллег. Через несколько дней руководитель того конструктора докладывает Главному о разработке. Получается: он не только активно поддержал идею своего конструктора (чего не было), но даже чуть ли не ее автор.
Ловлю себя, что и сам не раз, может разве более тонко и хитро, чего-то умалчивал, не договаривал в ублажение своего Я. Человек слаб. Слава Богу, когда в житейских мелочах. Но! Не зря говорят, что плохие идеи умирают с уходом их авторов.
На заре эпохи автоматизации, когда она еще была больше модой, чем потребностью, мы активно ею занялись, под лозунгом «Даешь блюминг-автомат». Занялись на стане, явно не приспособленном и не отвечающем в то время данной постановке задачи по своему технологическому существу. Как у всякого крупного дела были у него авторы, были и решительные оппоненты. Но первые больше начальники, вторые их подчиненные. На автомат мы истратили десяток, не менее, лет и миллионы государственных денег. Еще один десяток лет, правда, все слабее и слабее, защищали красивую идею, хотя практически ничего не работало по задуманному плану. Отказались от нее после того, как ушли с завода все ее главные авторы. Но если их, кого из живущих, спросить – они и сейчас будут отстаивать свои прежние позиции. Подтверждение сему попавшая мне недавно свежая книжка одного из активных участников той эпопеи, которая прежде чем оно станет уделом всех, кого может и должно касаться. Расчет на легковесное реагирование, осознанное, а не формальное признание чего-либо, даже однозначно полезного, большим коллективом людей – есть крупная ошибка, в психологическом плане, любого руководителя. Но и вариант распространения посвящается памяти других конструкторов и ученых – создателей этого неработающего в автоматизированном режиме первого блюминга 1300.
Человек одержим собственной идеей! Психологически каждый, если не совсем считает, то во всяком случае настраивает себя на особую значимость и полезность своей работы. Но какова дистанция, когда на одном полюсе действительность, а на другом одно воображение, бесполезность и даже вред? И все трудятся.
Заметим, к слову, что всякое новшество воспринимается на первых порах одиночками и требуется немалое время, нововведения под начальническим нажимом, что отчасти имело место в нашем случае, прямо хотя и возможен, но косвенно, чаще всего, также вреден для всего дела.