В объявленной перестройке было безупречным одно – критика предшествующего правления, недостатки которого мы прекрасно знали сами. Эта критика годами накапливалась в запасниках ЦК и Совмина. Скрывалась там от правящего лидера, а после его смерти или низвержения немедленно извлекалась на свет и ложилась на стол нового начальства. Изучалась и представлялась народу, как плод глубокого партийного анализа ситуации. Так было после Сталина, Хрущева и всех остальных.
В первом программном выступлении М. Горбачева она была преподнесена как некое открытие, способное перевернуть наш грешный мир и немедля решить все проблемы. Завтра глупых постановлений нет, решения только ответственные. Преступники – наказаны и сидят в тюрьме. Честные, вооруженные знаниями, опытом и умением, засучив рукава, – ринулись в бой за изобилие и справедливость.
Как же так? Есть законы больших систем, законы инерции. 70 лет народ, оторванный от мира под давлением всеобъемлющего генерального принципа – демократического централизма, воспитывался в духе неуклонного исполнения, 100-процентного голосования и утверждения любых нелепостей, только были бы спущены сверху. Самостоятельность, нестандартность в мышлении, поведении и действиях не поощрялась, а нещадно наказывалась. В школах, институтах, на собраниях царили догматизм и начетничество. На фоне созидания, особенно, первых пятилеток и послевоенного периода, шел параллельно грандиозный процесс разрушения государства и личности.
Система управления огромным государством, которая по делу должна была ограничиться общими направлениями и незначительной корректировкой устанавливаемых жизнью процессов, отнюдь не по воле Сталина, а в соответствии с объективной необходимостью фактически смогла функционировать лишь в бюрократической форме приказа и насилия. Именно поэтому ею был взращен многомиллионный аппарат власти и контроля, который не без оснований кое-кем объявлялся даже классом. В каком режиме он работал? Более всего в режиме бездумного преобразования указаний власти и многоступенчатого доведения их до исполнителей по правилу. Переписать, не исказить, не выбросить, не изменить ни слова, и творчески добавить: принять к неуклонному исполнению. В лучшем случае – потребовать разработать какие-либо мероприятия.
Централизм в управлении не только привел нас к неумению работать и пренебрежительному отношению к обязанностям, но заставил людей жить в атмосфере крупного и мелкого жульничества, вопреки здравому смыслу и рачительному хозяйствованию. Как принято, так скажем, так отчитаемся – стало главенствующим в любой работе. Информация снизу шла искаженной и центр в не представляемых объемах выдавал желаемое за действительность, усугубляя и усиливая дух всепроникающей лжи.
Система чрезвычайно ограничивала руководителей любого ранга в принятии самостоятельных решений. Это устрашающе сдерживало рационализацию управления, а управленцев превращало в несчастных нытиков. Все низы чего-то просили у стоящих выше, а последние, не обладая необходимыми полномочиями, на поднятые вопросы отвечали общими пожеланиями хорошо и честно трудиться, соблюдать дисциплину и самостоятельность, которой были лишены сами. И так до верхнего этажа уже во всеоружии власти, но при таком количестве проблем, когда не могло идти и речи об оптимальном их решении.
Как строить новое общество при таких исходных позициях ? Допустимы ли здесь революционные преобразования без того абсолютно очевидного, что и произошло?
Можно, не подумав и не взвесив как следует, броситься мастерить разве сарай. А дом? Разве могут представить себе инженеры строительство цеха, завода без комплексного проекта, на разработку которого уходят годы? Без точной оценки возможностей промышленности, строителей, их подготовленности, наличия материалов, комплектующих изделий?