В благородном примере с Ли Якоккой ложь становится правдой с высокой степенью вероятности, поскольку делом занимается специалист, прекрасно в нем разбирающийся и отлично его понимающий без консультантов. Кроме того она адресуется таким «зубрам», которые превосходно знают о чем идет речь. Принимают ее, отдавая ясный отчет в будущих трудностях, и потому становятся активными членами команды – единомышленниками задуманного. Ложь здесь воспринимается, как игра по правилам. Их интересует не суть агитации, а красота самого процесса, его внешняя сторона, проявление еще одной способности агитирующего, действующей на умных людей иногда не в меньшей мере, чем превосходное знание предмета. В области политической мы чаще имеем совсем другую картину.
Чем больше власть, тем больше ее концентрация в руках одной личности. Не только по ее желанию, а потому, что так лучше и выгоднее ближайшему окружению. Отсюда колоссальный дефицит времени, непродуманность и низкое, даже при достаточных способностях, качество принимаемых решений, их вечная корректировка, отмена прежних и появление новых. Народу от власти нужны конкретные результаты, власти же наоборот – политизированный шум, слава и эфемерный успех. Она одержима жаждой быстрых перемен. Праведные же дела, будто властью инспирированные, фактически продукт медленной эволюции общества. Власть при них присутствует и даже мешает их течению.
Политическая власть, ее становление, поддержание и действия поразительны. Везде власть и ее окружение погрязают в роскоши и неоправданных излишествах, вызывают зависть подопечных. Президентские и прочие службы обслуживания, персональные самолеты и машины, охрана и многочисленная челядь. Сверх помпезные сопровождающие их деяния процедуры. Дворцы с зеркалами, люстрами, коврами, вычурной мебелью и цветами, как будто абсолютно обязательные для даже самых по сути деловых встреч – не скрываемые, а нахально демонстрируемые современными средствами телевидения.
Каждый шаг обычного смертного регламентируется множеством законов. Власть же не только живет, но и низвергается не по закону, а в результате переворота, который будучи успешным, если и осуждается, то потом все равно утверждается и признается. Убивший своего кровного врага наказывается, а убивший сотни людей от имени власти и государства объявляется национальным героем. Войны делятся на справедливые и неправедные в то время, как и те и другие никому не нужны, кроме малой кучки власти. Между первыми лицами власти заключаются негласные соглашения, которыми они выводятся из под наказания, какие бы деяния ими не творились. Церковь и власть призывают людей к добру и справедливости. Не специально ли для того, чтобы не верящие ни в бога, ни в черта могли их лучше и свободнее эксплуатировать?
Ни один из будущих избранников народа не приходит к правлению, дабы чего-либо не обещать ему, хотя требуется может лишь одно: защищать его от преступников и насилия в рамках давно известных норм и правил. Национальные движения, подогреваемые десятком рвущихся к власти головорезов, выдаются за борьбу народов, загоняемых на нее под страхом казни за измену по срочно принятым для того законам военного времени. Везде людей пичкают разного рода прожектами счастливого будущего. Везде власть вытаскивает на сцену жизни разных богов, вождей, героев. И превозносит их тем больше, чем меньше она оправдывает свое существование. Такое и прочее, прикрытое фиговым листком демагогии, процветает повсюду, но как-то все же прикрытое, как-то, хотя и до наивности глупо, обосновываемое. В нашей же стране парадоксы власти были доведены до крайних мер – до абсурда.
Для начала власть решила, что нельзя жить без земных богов. Сделала ими Маркса и Ленина, и несусветной болтовней вокруг их имени подготовила почву для столь же безобразного и уже озлобленного их ниспровержения. Взяв на вооружение плоскую марксистскую идеологию, придуманную ее авторами без должной оценки будущих последствий из-за отчуждения человека от собственности и предпосланных ему природой качеств, создала государство без, хотя бы мало-мальски ощутимой, автономности его составных частей. Отсюда любую склоку в своих рядах сопрягла с колоссальными сбоями во всем народном хозяйстве, а жизнь конкретного человека фактически поставила в полную зависимость от внешних обстоятельств.
Власть стала воздвигать сотнями одни и те же памятники. Тысячами присваивать подобным же образом имена заводам, фабрикам, колхозам. Награждать орденами не только последние, но и города, и одним этим уже закопала себя в такую яму, вылезти из которой можно было лишь покончив с системой ее породившей. Она сделала ворами поголовно все население либо прямо, позволив тащить что-нибудь ничейное, либо косвенно через пресловутое распределение, по которому получивший лучшее невольно ограблял того, кто получил меньше и хуже, и, тем более, не получившего вовсе. В таком же количестве она сделала людей беспринципными лжецами и лицемерами, заставив их учить, говорить и делать то, что они не хотели, не понимали и во что не верили. Приближенные к власти чуть было не возвели в ранг героя (кое-кто продолжает это твердить и сегодня) М. Горбачева, который только и сделал, что ничего не делал и появился на большой сцене «удачно», в момент саморазложения системы, объективно неспособной уже к нормальному эволюционному развитию. Одновременно оболгали покойника – Петра двадцатого века – злодея, но гения, сумевшего на сверх негодном фундаменте воздвигнуть мировую империю и при огромных затратах на войну и коммунистическую пропаганду худо-бедно одевать, кормить народ и даже создать базу для теперешнего нашего существования при почти неуправляемом хозяйстве. А что после, что сейчас уже при других поколениях?