Можно отметить также, что самые убедительные и верные для нас философские изречения – есть те истины, что основаны на здравом смысле, подтвержденном многократно конкретным опытом и фактами жизни. Там же, где философия пускается в умозрительные представления, в прожектерские разговоры о будущем, она оказывается в положении гадалки, изречения которой базируются на вероятностном принципе свершения предсказуемого. Может быть, в крайнем случае, более «вероятном» в его вероятности свершения. Но чем грандиознее замысел, тем сильнее возможное отклонение от желаемого, ибо представления всегда априорны, а попытки их обоснования вне опыта и строгого математического доказательства ссылками на некую чисто философскую «теорию» – есть блеф. Всякого рода обоснования наших видений будущего – никчемны. Свежая мысль хороша сама по себе и люди, мыслящие и настроенные думать, в состоянии ее воспринять и дать ей свою оценку без дополнительных словесных пояснений, без помощи со стороны.
Должен оговориться, что здесь я имел в виду ту критику, что мне импонирует, которая относится к объективному анализу событий. Но как палка имеет два конца, а медаль оборотную сторону, так и критика критике рознь. И когда она делается в угоду навязчивой идее, то приобретает совсем иное звучание. Взять хотя бы статью Ленина «Пролетарская революция и ренегат Каутский» – непревзойденный образец литературного разбоя, панегирик доктринерству и беспринципности, где в угоду политическим амбициям черное превращается в белое с таким же успехом, как и наоборот (моя оценка статьи, а не личности самого Ленина, писавшего ее в атмосфере неуемного противостояния и всеобщего насилия). А этот Каутский, названный Лениным ученейшим кабинетным дураком, учителем гимназии, засохшим на повторении учебников истории, и даже слепым щенком, как бы в насмешку над своим оппонентом написал: "Любая попытка изменить ход истории оборачивается против самого субъекта исторического движения, его наказывает история, которая продолжает свой путь, как проявление железной необходимости". Верно. Превосходное понимание реальной действительности! Но ведь и к этой фразе можно прицепиться. Она неточна, ибо сама попытка – уже необходимость. Правда, она как маленький частный элемент и потому, естественно, не может отражать «необходимость» во всей ее совокупности и многообразии.
Довольно часто критика, кроме самой явной предвзятости, есть следствие, как уже отмечалось, неточности, неоднозначности словесных формулировок, их ограниченности в отличие от почти абсолютной конкретности, например, математического выражения. От органического недостатка слова, фразы в философских спорах порой больше эмоций, чем логики и смысла. Рожденные же из громких постулатов дела – есть мало что с ними связанное или из них вытекающее, а есть прямое проявление воли и силы людей.
Даже в физике, с ее неизмеримо более строгими законами бытия, невозможна постановка задачи вне определяющих ее решение граничных условий и определенных допущений. Тем более, вне указанного, вне человеческого фактора, групповых и личных интересов людей, времени и места действия, недопустимы рассмотрение и анализ каких-либо исторических событий. Любое утверждение вне того, кем оно сделано, в каких условиях, по поводу каких событий и т. д. – ничего нам дать не должно и выводов из него никаких сделать нельзя. Оно может стать полезным только тогда, когда мы будем знать полностью все обстоятельства внешнего порядка, которые потенциально могли воздействовать на данное утверждение. Полнота их и будет определять объективность рассматриваемого утверждения. Вот предельный пример абсурдности обратного. За то, чтобы строить, – 30% деловых людей, понимающих и способных строить, а против – 70% ничего не умеющих бездельников. Строить или не строить? Кажется, общепринятый подход к такому голосованию пригоден лишь для думских решений. За и против так далеки иногда от того нужного для принятия решения, что становится страшно.
У нас же часто предлагаемое, особенно властью, из области разных преобразований и новых организаций, претендует на некую абсолютность, обязательность, его исключительность. Также преподносятся нам представления о каких- либо надуманных процессах. Наконец, наступает момент, когда ограниченность людей, власть представляющих, делается просто поразительной. Смерть неумолима, но с ней почти каждый борется до самого последнего мгновения, борется, будучи фактически уже мертвецом. Жизнь такова, что на определенной ее стадии нет ни политики, ни логики, ни здравого смысла – есть только одно свойство живого – самосохранение. В экстремальных условиях оно проявляется настолько, что в сравнении с ним ничего не стоят все упражнения ума. Настоящая, воспринимаемая большинством, правда там, где ее и не ждешь, когда о ней говорят между прочим, ибо она проста, как сама жизнь.