Еще помню начальника геологического отдела экспедиции Леона Осиповича Грдзелова. Шумный, веселый, остроумный. Жена Татьяна, русая, красивая, статная. Двое детей. Мальчик и девочка. В Москве несколько раз тоже встречались. После некоторой рюмки, осталось в памяти, всегда громко и резко что-то кого-то ругал и грозил кому то. Помню его частый призыв по любому поводу: "Пороть надо было!". Не помню только к кому это относилось. Его тоже, к сожалению, уже давно нет в живых.
Теперь про короткий разбег в "омут" учёбы. Я в первом классе самодеятельной школы. Барак, где, помнится, две "учительницы", жены сотрудников экспедиции, с радостью взялись просветить молодое праздно шатающееся поколение. Обе, по очереди, в свободное время от работы, или домашних дел, как умели, увлечённо рассказывали что-то про цифры и буквы, И нас - пятеро, или шестеро. Наверняка разного возраста. Запомнил только доску коричневую для мела и большие счеты на проволоках с костяшками, вертикально стоявшими на двух подставках на полу. Сами уроки, и как вообще всё это выглядело, совершенно стерлось из памяти. Помню только радостные разговоры про учебу. Первый класс! Первый класс! Мы в первом классе!
Наверное, это был 44-ый год, а может быть и 43-й. Мне шесть или семь лет. Где эти мои первые учительницы...
Спросить бы кого-нибудь сейчас, кто бы рассказал мне, как это было. Но, "иных уж нет, а те далече"... Почему я только сейчас этим заинтересовался, не могу внятно ответить. Наверное, старею.
Наша семья жила, как и все, в деревянном бараке. Длинный коридор, налево-направо двери в жилые маленькие квартирки. У нас две комнатки. Собственно комната и кухня. Как входишь, относительно большая комната, метров так 14-15, направо, что-то вроде крошечной кухни. Печка с двумя чугунными круглыми комфортами.
Всю территорию расположения экспедиции можно обойти за полчаса. Летом хлюпающая под болотными сапогами тундра, с немногими островками более или менее твердой кочковатой поверхности, на которых расположились разного рода "строения". Зимой - белое снежное холодное бесконечное пространство.
Несколько в стороне бурится поисково-разведочная скважина с целью обнаружить здесь нефть, которая так сейчас нужна фронту. Здесь замечу, нефть была обнаружена - Малохетское нефтегазовое месторождение. Но запасы его до сих пор не изучены. Оно расположено далеко от центров потребления нефти и газа, в суровых климатических условиях. Его час еще не пробил. Но это так, между прочим. Еще раньше геологи провели в этом районе рекогносцировочные работы и дали перспективную оценку для бурения разведочной скважины. Была выявлена куполовидная глубинная структура, так называемая структурная ловушка, необходимая для скопления нефти. И вот теперь идет бурение. Идет трудно. Не хватает всего на свете - оборудования, энергетических мощностей, снаряжения... Снабжение очень скудное, только летом, один раз, вниз по течению приходит с юга, из Красноярска, транспорт по Енисею в Усть-Порт - это небольшая пристань с несколькими домиками, старенький пароход с продовольствием и запасными частями для бурения...А может быть кое-что перепадает и в поселок Малая Хетта с десятком домиков, что напротив Усть - Порта, на другом, нашем, берегу Енисейской Губы. Мы обитаем где-то к юго-востоку от начала Енисейской Губы. Это Малохетский район, названный так по одноимённой речке. Наверное, километров пятьдесят, семьдесят. Летом доставить грузы из Усть - Порта до экспедиции невозможно (болота). Потому приходилось ждать до начала зимы, когда морозы скуют Енисей льдом, а тундра затвердеет как камень и тогда деревянные на полозьях платформы, тракторы, а что полегче, на оленьих упряжках - и вперед. Понятно, сначала по льду Енсейской Губы на другой берег, а это пять-шесть километров, и только потом по тундре.
Кстати в экспедиции были еще и аэросани. Эдакий автомобиль на лыжах, одна впереди рулежная и две сзади. Там же, сзади, пропеллер от самолета с отработанным свое авиационным движком, наверное, от биплана Ан-2. Иногда нас детей катали на этой чудо технике. Это, когда поздней весной, в солнечный яркий день, мороз уже не тот, низкое солнце окрашивает "белое безмолвие" вокруг в розовые тона. И мы мчимся, прильнув к стеклам машины, в надежде увидеть что-нибудь такое, что мы не могли бы увидеть стоя на месте. Но, смены пейзажа никогда не наступало.
Про речку я уже упоминал - Малая Хета, что впадает в Енисей, в самом начале Енисейской губы. При впадении - как раз тот самый поселок Малая Хетта, что выше назван. Вот там, а точнее, всё таки, на другом берегу в Усть - Порте для работников и жителей Усть -Енисейской геологоразведочной экспедиции -"Большая Земля". Осталось в памяти частое упоминание об Усть - Порте. Оттуда постоянно что-то ждали - оборудование, запчасти, посылки, продовольствие, письма...
Несколько раз в порт Диксон, это уже на устье Енисейской Губы, на берегу Северного Ледовитого океана, на исходе лета, если позволяла ледовая обстановка, заходил транспорт из Америки с ленд-лизовскими продовольствием и ширпотребом. Мы дети, с энтузиазмом собирали бумажные этикетки от консервных банок и фантики от конфет, что часто входили в комплект поставок из Америки. Помню огромные жестяные банки из-под капусты, тушенка, и разное всякое другое пропитание. Замечу здесь, что снабжение экспедиции по Енисею из Красноярска в те трудные времена было вполне сносным, грех жаловаться. Какие это были красочные цветные этикетки, какие яркие, глянцевые! Особенно фантики от конфет! Они были фантастически красивы! Ну да, конечно, остальной цветовой окружающий фон включал только три цвета - привычно долгий белый, недолгий зеленый и темно-серый, тот, что близко вокруг нас.
Запомнились американские большие кожаные на меху перчатки, которые можно было, засунув перчаточную часть в пристегнутый с тыльной стороны перчатки меховой футляр, превращать эти перчатки, по мере надобности, в варежки. Перчатки были такими огромными, что трудно было понять, что в них можно было делать, кроме как только защититься от мороза.
А еще по ленд-лизу - шикарные кожаные теплые пальто, кожаные на меху куртки, и, совсем для нас необычные, кожаные маски на меху, которые при сильном морозе и особенно ветре, надевались на лицо, только небольшие прорези для глаз и для носа.
Запомнились темные очки пилотского типа (может быть и для мотоциклиста бы подошли) с прямыми стеклами прямо перед глазом и сбоку на матерчатой "перекладинке" с завязками сзади. Они хорошо защищали глаза от низкого яркого солнца весной.
Летом вокруг бескрайняя тундра, болотистая и просматриваемая на предельно далекое до горизонта расстояние. Воздух чистый, прозрачный, особенно, когда солнце, полярный день, не поймешь, день или ночь. А если с биноклем, становилось досадно, что Земля круглая и горизонт так четок, что вполне можно было бы подробно рассмотреть, и что там за ним. Но особенно рассматривать было и нечего. Вокруг за территорией экспедиции, однообразная зеленая бархатистая поверхность, чем то напоминающая папье-маше, гудящая комарами и гнусом, последний пострашнее любого комара. Кругом болотца от подтаивающей вечной мерзлоты, полярные березки такие крошечные в низинках, где ветер не так продувает. Эти березки больше напоминают кустарники. с крошечными игрушечными кругленькими листочками. Как десятикопеечные монетки, только не жёлтые, а зелёные. Вот вспоминаю детство, когда у меня деревья были маленькими. Вспомнился талантливый фильм с Юрием Никулиным "Когда деревья были большими"...