Верочка уже снова ходит на работу. Будто ничего и не переменилось. Встаем до семи. Кончилось лето. Похолодало. Дожди. Второй день солнце проглядывает. Дозвонился до Киры. Сегодня он дома. Приехали люди из Москвы, приехала Ира, он занят эти дни. Буду один сидеть. На Петроградскую не собрался. К маме Верочка зайдет по дороге с дачи, а деньги подождут. Возбудили меня эти сообщения о новостях у Киры. Еле успокоился. Пришлось полежать. Звонила мама – все в порядке у нее, смотрит «Грипп Кинг-Конг», страдает без лука. Верочка в воскресенье сходит на рынок, а то что же, она без лука не ест.
Сегодня новостей нет, да и ждать не стоит. Читал газету – интервью с заместителем министра внутренних дел Польши. Сообщение о тайфуне в Японии, о наводнении в Швеции. Северная и Южная Кореи обмениваются артистами по случаю сорокалетия освобождения страны. А уже о высылке из Англии наших представителей ничего не пишут. О землетрясении на границе с Китаем ничего нет. Вчера слышал вечером – Греция по-английски повторила это сообщение. Без подробностей.
Утром по туману сходил за хлебом, а после обеда прилег, звонит Кира. Москвичей нет, Элки нет, приезжайте. Добрался быстро, пришлось и постоять и посидеть, но все это ничего. Мост уже отремонтировали. День теплый, под самое похолодание я и вообще не выходил из дома. В транспорте даже жарко (я в куртке). Кира спустился вниз, отпер мне дверь – сидит без ключей. А на ночь нужно на работу. Дал мне пакет «Бодрости» и маленькую пачку «индюшки» второго сорта, поставил Джаннис Джоплин, показал книжки, которые Неля прислала: два каталога аукционов и большую книгу о Наполеоне, «Наполеон в искусстве». Показал цветные фотографии с Ириных работ, сказал, что Ира выбрала три моих работки и увезла их с собой, т. е. увезет еще. Ей надо с мужем в Москву, оттуда уже на родину. Попили чай с ликером из «Березки». Посмотрел я «Статьи, речи и письма» Фолкнера, которые Кира купил на Староневском. Еще один сборник с Леви-Стросом он мне показал. Надо было собираться уже и уходить. Я заговорил о том, что нам с Верой нужны джинсы. Он извлек из шкафа французские, но очень большие, говорит, что продает за шестьдесят рублей, важно найти, кто бы перешил. Буду иметь в виду. Поехали обратно на сто сороковом автобусе, простились, он вышел у метро, а я поехал дальше. Нужно было пересаживаться. Я сел на троллейбус, который везет по Пражской и выруливает на Белы Куна там же, где я садился на двенадцатый автобус. Прошелся по Будапештской. Несмотря на то, что Кира мне выправил ключ, сам я дверь так и не смог отпереть. Пришлось дождаться людей, которые входили вслед за мной. Ключ такой паршивый и замок бестолковый. Ну ничего, попал домой. Позвонила мама, а вскоре и Верочка к ней приехала и тоже позвонила. Спать совсем не хочется и ложиться – жалко времени, бесполезно проходящего. Кстати, Кира сказал, что на следующей неделе появится Боря, сейчас он на даче. Вообще, у Киры полно новостей, а вот я новостей не слышу. Такое многообещающее было начало недели и полный упадок в конце. Выборы в Швеции завтра. Это все, что я знаю. Говорят, к ночи будут уже результаты известны. Завтра Кира гуляет с Ирой, собирается зайти к Герте Михайловне, да у нее страшная аллергия. Я все прохаживаюсь по дому и думаю, что надо бы все это записать, а потом и прилечь – не спать, так хоть погреться. Так и сделаю, только покурю еще напоследок.