Шеварднадзе полетел в Польшу. Там подорожание. Хлеб, сахар, алкогольные напитки, газ, транспорт. В Гданьске была демонстрация протеста.
Двадцать первого марта утром говорят, что на Реюньоне происходит извержение тамошнего вулкана Ла-Фурнез, сопровождаемое подземными толчками, что население эвакуировано из опасной зоны, что лавовые потоки перерезали дороги на острове, а в вечерних новостях сообщается о землетрясении в Таджикистане. Пять баллов в Ура-Тюбе. Жертв и разрушений нет. Этот день вообще спокойный, только в ЮАР убивают, да в Индии, в Чондигархе, при разгоне сикхской демонстрации, полиция застрелила четырех сикхов. Продолжают говорить о взрыве в магазине на Елисейских полях – погибло два, двадцать получили ранения. Но накануне, еще днем раньше, передавали, что в Дамаске взорвалась машина, начиненная взрывчаткой, убито шестьдесят человек, раненых сто десять. Там же подорвался автобус с полицейскими. Сирийское радио говорит, что это дело рук Ирака. Вот это да! Я тут выпил. Палата представителей американского Конгресса проголосовала против предоставления антиникарагуанским повстанцам ста миллионов долларов. А так – все переговоры, разные визиты, во Францию, ФРГ, Грецию. Большие маневры у Ливии, Шестого флота США. Говорят, что за ними наблюдает наша эскадра из двадцати девяти судов. Вчерашние новости. Сегодня, повторяю, почти ничего и нет. Зато о землетрясениях заговорили снова. Весь день слушал новости. Полиция в Южной Корее штурмует студенческий городок. В Чили полиция арестовала многих демонстрантов. Амнистия политзаключенных в Турции и в Гондурасе. Кое-что. Китай на всех волнах. Говорят о закладке культурного центра в Египте. Рано ложусь, но не спится, и вот случайно услыхал об Ура-Тюбе. Верочки сегодня дома нет, ночует у моей мамы. У мамы температура поднялась. Лечит ее домашними средствами, смотрят кино. А я ничего не делал, почитал немного. Ждать кого бы то ни было перестал. Пью чай. Звонил Мише, Элле. Неудачно. Кирюша куда-то пропал. Боря обещал зайти с ним, но еще в начале недели. И их не было. Я и из дома не выходил. В понедельник надо ехать к маме, вот собираюсь. Очень постепенно собираюсь. Проснулся сегодня до шести и застал на небе луну. Мне показалось, что это освещенное окно в шестнадцатиэтажном доме. Глянул, нет – луна. Большая такая половина луны. Быстро закатилась за этот дом, а когда появилась с другой стороны, была красная и сидела прямо на крышах. Туманная какая-то. Весь день, особенно временами, моментами, чувствовал, что мог бы писать, но одного Реюньона было мало. Я о нем ничего не знаю. Посмотрел в Энциклопедии, сказано, что раньше он назывался остров Бурбон, до революции, что рабский труд использовался до середины девятнадцатого века. Вулканического происхождения, высшая точка – 3065, кажется, метров. Этот самый вулкан, который на картах никак не называется. Итак, у нас затишье. Кто следующий? Я имею в виду Улофа Пальме. У себя ответа на этот вопрос не нахожу. После Пальме, получается, должен кто-нибудь близкий умереть. Я вот не писал, а ведь умерла Таня Баранова, так сказали. Не дожила немного. Она была в курсе таких дел, опять-таки, как с Улофом Пальме. Больше, чем кто-нибудь другой, следила за событиями. Может быть, это было, когда я ее знал? Но нет – она сама слушала приемник. Редко женщины слушают приемник. Сердце не выдержало. Умерла от приступа. Это еще до У. Пальме я узнал. А когда точно было, того не ведаю. Таня покончила жизнь самоубийством, приняла какой-то яд, а потом уж сердце не выдержало. Это я узнал позже.