Интервью с Г. Д. Костаки шведы передают. Он говорит, что писал мемуары и, чтобы отдохнуть, занялся живописью. Восемьдесят процентов холстов из коллекции он передал в дар Третьяковской галерее, и они были выставлены в Москве, а сто двадцать своих холстов он выставил в Стокгольме. Как-нибудь в воскресенье, говорят, передадут интервью полностью.
Сорок домов разрушено и пятнадцать человек погибло в Тайбее. Остров Осима, к югу от Токио. Началось извержение вулкана. Беспрерывные землетрясения, толчки силой 4 балла по яп. шкале. Говорят, что застрелили Ким Ир Сена, президента Северной Кореи, но Север отрицает это. Поживем – увидим, услышим.
Так начался понедельник. На острове Осима светопреставление, тучи пепла, лава. Вчера показывали по телевизору. Говорят, что деревню вблизи вулкана пока не эвакуируют. Посмотрел передачу о музее Бойманса – Ван Бенинга. Два Ван Гога, давно знакомый портрет молодого человека и «Тополевая аллея» – ранняя работа. Очень интересно. Показывали голландцев XVII века. Рейсдаля и других. Видел новый перевод «Бхагаватгиты» Семенцова, Кира сказал, что даст книгу мне. Каторжная быль А.М. Ремизова. Тоже можно будет почитать. Сегодня жду перевода новостей, спешу с утра и успеваю туда и сюда. Приходит сестра из диспансера. – Как живешь? Что делаешь? В общем, Р. Рейган выразил пожелание приехать в Россию в следующем году. Начинают чистить. Хорошо, что успел с Промки пешком. Заходил в книжные магазины. А. Кондратов продается. Завтрак с анашой. Это особый шик. Я поддерживаюсь чаем. Когда с чаем трудно, очень трудно. Что-то случилось. Завтра пойду в «Ленинград» на Куросаву. Завтра будет видно. Если завтра я еще не окажусь в сумасшедшем доме. Что тоже не исключено.
Под вами подвал. Цветы и чай. Билеты в кино. Чай и хлеб. И со стены смотрят – чай и хлеб. И утром я приношу «36».
Сегодня в кино идти на японского «Короля Лира» А. Куросавы. Ким Ир Сен жив и встречал Батмунха. Но какой выпуклой в эти дни предстала Азия. Дальний Восток. Сразу что-то говорят о Китае. Уже не слышу. Новостей нет. Под это еще удается что-то сказать о Саморе Машеле, точнее, об ЮАР. Туман в Минске. Сегодня, в среду, день рождения Индиры Ганди. Предлагают провести фестиваль в Пхеньяне.
Принес картошки на рассвете. А день такой длинный. Я и спал днем, легко, так, что даже не заметил, что сплю. И варил чай. Пил. Чай у нас всегда заварен. В «36» добавляю «индюхи». Пришли люди и сразу пьют чай с пирожными. Они принесли гору пирожных. Мама пьет с ними. Я как бы хочу вызнать сегодняшнюю новость и слушаю радио и приемник. Об Иране говорят, в конечном счете, о США. Об Афганистане – об СССР. Еще один фильм А. Куросавы будет на этом фестивале, но на него уже я не попаду, Эллочка обещала кому-то билет. Вчера Игорь позвонил, говорит, что отправляет картину с попутчицей, надо встречать. Будет у меня пейзаж лихославльский. Он сказал, что один еще холст есть у тети Лели, обещал найти и прислать. Я даже не знал, что две картины сохранились из лихославльских. Мне привезли картину, я никак не ожидал такой ее. Открылась выставка югославских примитивистов в Русском музее. Картинка для Киры. Не «АКТ» и не «АСТ» написано на ней, а «АНА». Это прямо «Красные крыши» – тут же сделаны и весь почерк читаем работы. Я сам ее не видел нисколько <несколько лет?>. До сегодняшнего дня ее не было в Ленинграде. Попробую устроить ее к Кире, он поухаживает за ней, и она не будет ветшать еще больше. Чувствуется, что прошло двадцать лет. Это последняя живопись маслом – позже я перешел на смешанную технику. У меня тогда был новый этюдник, подарок мамы, и я мог разводить краски пожиже и давать им подсыхать тут же. Шесть часов у меня проходит с шести. Я встал в шесть и все успел до звонка до визитов. Два раза пил чай, вытряхнул остатки «индюхи». Там, за фольгу, просыпалось чая столько, что мне хватило на заварку. Пока чай есть, но пора подумать о будущем. На Новый год припасен пакет «Бодрости», да немного второго сорта. А так мы пьем «36», сдабривая его «индюхой», так вот эта «индюшка» кончается.
В субботу все население Осимы эвакуировали. Обычное землетрясение силой четыре балла по семибалльной шкале. После Камеруна ясно – что там, что там, а там… Извержение и там. Там покойники, тут эвакуируемые. Неделя совсем бы без событий, если бы не террористы. Убили Ж. Бесса, большого предпринимателя. Какой-то другой вид землетрясений сопровождает катастрофы там и там. Оба раза подозрения на землетрясение перед катастрофой.
Вера подписалась на С.Т. Аксакова и пошла покупать письма Ф.М. Достоевского – первую книгу двадцать восьмого тома. К этой жизни я не совсем не готов, и того и другого я уже покупал, живя на Блохиной. «Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников» – два тома и тома С.Т. Аксакова я покупал и читал эти книги. Они у меня не окончательно пропали. Леша видел у меня их. От тех времен остались две (и одна обещанная) картины, и обе сегодня на Будапештской. Знаю по мере землетрясений, а мерещатся извержения. И на пороге ночи просто курим, от ночи мы, по привычке, не ждем новостей. Два землетрясения отмечены вблизи Осимы уже после эвакуации. Шесть и одна и четыре с чем-то по шкале Рихтера. Одиннадцать тысяч человек выселили.