…Заложено тьмой на закате. Себе не пишут, как в начале. От восхода и до ночных птиц, а с ними до захода луны – жизни
Невидимо во тьме озарен, как окна; прав, сев до мифа сторожевым зверем единым со светом спаляющим возможности веры
Людей, сопоставить рядами по способу словоупотребления (их), и на место этого забывать, т. е. не глядя на часы, жить по часам остающимся
соотносимость прекращения цепи духовных состояний, со временем на закате в небе в верхних окнах
…только время может покажет… (устаревшее), как и все, впрочем
Одно.
внезапно понять, что тот прав; потом, что тот и другой правы совсем… могли бы быть
но, в общем-то, да, часы тогда вот таковы. беспросветны, как то, что слово кинопленка, производное от конопли.
отражение – душа орнамента; абсурдно-навязчивое – здесь прививается к языку лишь то, что сведенное к одному слову, если на родном языке пишется через черточку – принципиально содержится в абсурдности очередной экзистенции. По языку выходит, что здесь сейчас то, что было до начала, т. е. до слова налицо
Во истине не так… короче – ранее устаревающее, проверка, не подойдешь.
новый день, мотающийся на ветру 17 веков, т. е. с XVII века, не вечен; мне так хочется летописания – воля и представление – страна, где все одно. Конец приходит фаянсу, сказали вы себе. издра <?>.
вот только почему и говорится, как пишется, кроме того что ритуалы традиционной несамостоятельности царящих здесь мнений, вынужденных слав слов, это как отражение погоды в кривой правдивости зеркальной незаинтересованности.
внутренно пуст автобус (пустой в час пик подходит к давке на клочке пространства именуемом остановкой, время перепруженности тротуаров и панелей), но…
выхожу один я на дорогу… под углом 45°… что в этом моего, поэтому и говорится sabbe dhamma anatta (все дхармы лишены души).
Первей, а тут просто дра-ли-сь.
как тот нерусский, на котором для нерусскоязычных школ – междоусобица яиц гнезд слов к отточенной приуроченности мельчайшей боли по упреждающему знанию, по… Наряду с (здешними пригородами) существуют и пригороды других Богом брошенных городов без вида на море.
непонимание условности несвободы в условиях парадоксальное. окончательное. Так думаешь: эти дни нужно запомнить – 1-ое, второе, и опять: третье мая, а потом их забываешь, как договор с самим собой был заключенный, а не был нарушенным. А это – там, не чего-нибудь вроде. нет, нет. Как вот это, так не по-еврейски и не в переводе, а… но это уже тема и тема другого разговора, а на этом мы кончаем, как на этой странице писать, т. е. на не иной… только если это касается чего-нибудь неважного и пока это не затронет главного
Видя нас с движения на транспорте Бог представлял бы доказательства своего бытия. А так их нет, несмотря на обширность одновременную страны.
Безнадежно равны окончательным равенством неприложности дня и ночи; последним……
О фиктивности свободы освобожденных войной после длительного мира Воссоединение двух слов не в ущерб смыслу, как до сих пор (но опять-таки как бы в одном, по-русски)
«страна, где все люди Адамы (корни наружу небесного рая)…»
Сердце страдальчески перекинулось. днем, происходившим миллионы раз. чистые небеса, личные небеса личности. четки молчаний пауз – вер и исламов. в чем дело? Может быть, в трех измерениях. буквальной проповеди горной стихии
Все сущее показалось дальним востоком на лицо – европейской с ее загадками, окраине. Так, чтобы дали застыли на равных глубинах, как чаинки. Солнечный миф явил сиюминутность. сердце в глубине милосердно к нам. И так же, как в нем, здесь всегда одно и то же, один и тот же конец. Вьетнамской в сумерках обернется и станет втройне дальневосточной действительность. Неправильные представления о прошлом рождении, на пределе возможностей, как сбывающиеся предсказания. Исторжение. Всеобщее видение. Протекают события и «каплют над разумом»: веера всех путей караванных слетающихся на свет небытия Единство и однородности ткани материальной реальности прошедшего со своим настоящим в абсолютности пустоты этого пути.