безымянное, названное номером серпа и молота нажитое группового портрета с дамой, одного-двух… небытие – буквальный перевод на летописный язык
А почему стиральный? Дня качество, категория звучания всеобъемлющее события, глубина частного приближенно-отдаленное, как связующие звенья соседства с первым и последующим, обдуманным, как сквозь годы и минуты (свидетельство о невероятном). Нечего добавить к словам с тех пор сказанным о зимнем путешествии по городу Истории засекреченных подробностей, кроме как, что вид глухих стен производит усиленное чувство одиночества и необходимости во втором, потребность поделиться (им?) –…
– Дым из трубы не мог подняться выше, – и вот здесь весь он – на фоне стены, – «Колокольня дальше», – говорит – «Прощай».
– Прощай, Я еду, дальше…
Выбрав неизбежное, видимое молчание материи свободы от реальности нынешнего времени, лишенной невинности экзистенциальности превращения фатального в панмонгольское нашествие повсюду. В высочайшее падение личности в том же, в единство в том и другом. – «Не верь им» очевидцем признанным в том, что не может быть ничего глупее, как считать, что и тогда ты не был таким же, как сейчас, не способным понять с теми, кто не понимает
Знанием номера своей юрты, т. е. языка номеров…
Как Будда, обходящий гору тьмы, есть взгляд на угол тот, как на себя, достигающего темноты. Как ему тенью другого подстеленной на…… Там коньки кровли (шпиль) горы небесного благоденствия, отброшенные на крышу мира перемен
рваный зонт и рваный вид хламид, и нимб в нимбе синяков, светлый свет лица налицо, на лице равнение полное. Пепел учителя распадающийся тлеющий уголь – снаружи, внутренне бенгальский огонь объема пустоты пепельных стен. Испепеленная ясность угла, повторенная стрелками часов разведенными, повторяющимися в зеркале; свет не белый. исчерпанность, речь, дно того мутного выражений. Испепеляющий свет пионового фонаря, план и номер. «номер во тьме светит и тьма его не объемлет», – концом равнодействия равно понимаемого полно принципа Видения темного со светлым слитым в том… что собственного света свет и тьма равны
объединенные действительности самосознания человеческого существования. Обобщающий миф о морском водяном кроте, который подроет плотины в высоких горах и опоры мостов, два в значительных местах, так, чтобы, как прежде, бобру оставалось стеречь границы в Западной Европе от бесписьменных славян, приходящих неизвестно откуда к великому противостоянию Корка-тюркам за небытием сумрачной страны. О сумрачной орде приходящей от Гималаев знаний наших, на смену нам неизбежно чуть позже, обращая все оставляемое нами в искусства. Перед лицом юга множащегося выведением фальшивого и заманчивого западного берега, оконечность безлюдья позднего воздействия доходящего юга дотуда после нас. о том, как в ярости на глазах крот оброет острова по берегам и погонит волну землетрясений на кочевников, ссылаясь на мифических кельтов и варягов. как исторические названия империй обратятся в тщетность отношений со стоящими за ними народами настоящими (примерно Малой Азией за «Византией» – ямой влияния астрологического на ССС).
Золоченое сечение разделяющего цели китайские и ханты-мансийские какие-то. племен гор общности перемиряющие все во взглядах из тупика самсары бытий и небытий. Мы подходим к оседлым за кочевниками, когда среди них осядут китайцы, храня фактографию голую последовательности цепи перемен, воспроизводимых снова как в первый раз. Рабы раскаяния мифа и обряда, заслонившего все прошлое, заменившего живым – прошедшее, единство – зависимостью неутолимой незавершимости намерений и историй
Как Будда, обходящий гору тьмы, есть взгляд на угол тот, как на себя, достигающего темноты, как ему тенью другого подстеленной на… свет пионового фонаря. Там. коньки кровли (шпиль) горы небесного благоденствия. отбросив на крыши край обратно ввысь на стены в дымах концентрированных в морозном воздухе и неподвижных над трубами нашего Рима: путешествую у Тучкова моста году в 60-м. Неувядаемая навязчивость хронологии этих лет – вот шестьдесят четвертый, как два прежних его соседа 57 и 48, затем, когда пошли год за три – семьдесят восьмой год, распадающийся тлеющий уголь. Гоголь. внутренне бенгальский огонь объем пустоты пепельных стен. места сожжения. в месте мы.
Освещает – свет не белый. исчерпанность, речь, дно того, вечером. глупше быть не могло, как поверить чему-то, что якобы не так уже произошло мутного выражений. Пария одиночества, в отчужденной торговле нешибкой и точно оценивающей тебя, когда надо.