Китайский Новый год 2-го февраля. Хороший грузинский чай «Эгриси». Если насыпать заварки побольше, с полкулька, получается отвар, от которого витаешь в воздухе. Этот чай, заключенный в аккуратные пачки, с рисунком серо-зеленым, стоит семьдесят шесть копеек, не из дорогих. Вот «азербайджан» – он стоит дороже. Звонил Кира, говорит, что взял для нас немного «Цейлона» у Миши. Я так и представлял, что это тут произойдет, какая-нибудь радость обнаружится. Даже думал все о «Цейлоне» – он-то должен бывать в продаже. Этот чай дорог, его подают перед концом. Создается новый запас, «Индию» любят больше. Смотрим, что из-за болезни мне, наверное, не придется ехать встречать Олю с мужем. Выпиваем «Диллера», не пьем, а лечимся. Сил хватает только досюда, все еще Новый год. Увидал, как по трамвайным рельсам ехал паровоз, на этот раз маленький паровозик был положен на трамвайную платформу, без колес и очень старый. Это, действительно, прямо навязчивое видение, «Человек-трамвай» какой-то. Почему мне так хочется видеть городскую железную дорогу и трамвай, не зависящим от подачи тока в контактную сеть, а передвигающимся автономно. Я видел его так коротко, что, не записывай я этого вот здесь, и это видение уличное, где-то на оживленной транспортной магистрали, в разрыве между транспортом, оказалось бы внедренным прямо в подсознание. Надо быть заметливее и отдавать себе отчет. Все дело зависит от того, что мы забываем из того, что видим странного и необычайного, и даем ему внедриться глубоко в психику. Потом ведь всегда находится кто-то, кто ничего в этом странного не находит. Вот причина постоянного несовпадения людских взглядов и причина бесконечного конфликта между людьми.
Наступило восьмое февраля. Чуть ли не неделю болею, даже чай, чуть крепче столовского, вызывает рвоту. Но температуру удалось сбить, а была высокая – тридцать восемь и семь. Нехорошо, мама в гостях, а я даже вина толком выпить не могу. Сегодня сто пятьдесят лет со дня рождения Менделеева, случай выпить особенно подходящий бы, но вот ведь… Выпускают памятный рубль, и у нас дома часто вспоминают его, так как под Солнечногорском, откуда мама только что вернулась, его имение и неподалеку Блоковское имение и сейчас производятся реставрационные работы. Говорят, в этом году подписка на академического Блока. Вообще постоянно упоминаются в разговорах эти две фамилии. Поневоле вспоминаю свои стихи, посвященные нашей Гавани, где говорилось о домах, построенных Менделеевым для лаборатории. А впереди у нас юбилей Хлебникова, и это будет, без сомнения, самое значительное событие из всех, которых я был свидетелем. Сейчас день и тихо, а по ночам воет за домом юго-восточный ветер и не дает ни спать, ни сосредоточиться путем. Светлые юбилеи сопровождает тишина и какая-то разреженность внутри себя. Помню, когда я стал работать на Ковше, я испытывал постоянно это грустное чувство, как бы сожаление об бесплодно растрачиваемом времени. Прекрасная дорога вдоль Ковша на наш завод всегда производила такое впечатление. Мне постоянно казалось, что эти места больше подошли бы для курорта или для съемок «Острова сокровищ», а не для добывания этого «крылатого металла», я говорю о заработке. В час, когда люди начинают стоять на остановках, а транспорт еще не ходит, когда не началась еще утренняя круговерть, а на дворе темно, хоть глаз выколи, даже не похоже на Ленинград, я встаю приготовить Вере завтрак. Ей еще можно поспать с часик, и я все делать стараюсь тихо, чтобы ее не беспокоить. Теперь и мама здесь, но она утром спит крепко и ей я не помешаю. Удается, бывает, что-нибудь и записывать в это время. Чувствую себя гораздо лучше, не тянет все время в кровать, не подташнивает. Снова могу пить чай, пока с молоком. Новостей у меня никаких нет. Сегодня должен прийти телевизионный мастер, что-то испортилось в телевизоре, и передачу «Путь в Тибет» мы почти только слушали, так как не было устойчивого изображения. По счастью, в ней мало что было нового и незнакомого, в основном изложение обстоятельств экспедиции Цыбикова, но кое-что все же говорилось интересного о большом комплексе скульптур, размещенных в разных комнатах, чего я не знал. В этот же день в «Клубе путешественников» показывали город Наровчат и его пещерный монастырь, третий на Руси, после Киевской лавры и Печерского монастыря. Вот эту передачу жаль, что плохо видно; материал интересный. А так все о правительственных визитах, да об охоте на дипломатов с Ближнего Востока, которая развернулась в Париже. Говорят об американских космонавтах, об их успехах и неудачах. Индонезийскую «Полапу» запустили неудачно, и она вертится на орбите незапланированной. Говорят, что при следующем запуске «Челленджера» американцы хотят захватить какой-то неисправный спутник и отремонтировать его. Все в этом роде. Пишут в «Известиях» об ужасном циклоне в Магадане, ветер сбрасывал перекрытия с производственных корпусов, и о жертвах циклона в Южной Африке. Сейсмических новостей нет, но с начала года их уже было предовольно, думаю, вырезок набралось на картинку, еще не знаю, как ее сделать. Новые сообщения о борьбе с контрабандой наркотиков – шеф монреальской полиции утаивал часть конфискованного гашиша и героина и схлопотал четырнадцать лет; один француз, официант из Парижа, провез в туфлях в Польшу два килограмма героина и был задержан, так как туфли были очень большие. Будут судить. Отмечают десятилетие независимости Гренады, жалуются, как плохо там под американской оккупацией. Война в Ливане, новое правительство, «Нью Джерси» обстреливает из главного калибра горные местности, говорят, что морских пехотинцев передислоцируют из Бейрута на корабли. У нас все заняты подготовкой к выборам в Верхний Совет, а в Никарагуа отложено обсуждение законопроекта о выборах в связи с нападениями Гондураса. Некоторые из этих новостей еще долго будут обсуждаться и не сойдут с газетных страниц. Читаю, очень понемногу, Вячеслава Иванова, кажется, начал привыкать к нему. У нас немного русских стихов, но есть Иванов, Батюшков, Веневитинов. У Веры несколько томов Большой серии, но не такие интересные.