Пап, с 29 янв. Уйгурсай посл. 2-ое суток – 30 толчков, 13–14 марта РОЭ землетрясение. Отправлена помощь.
Деревья, заметил, красноватые, желтые и зеленоватые даже, чем-то напоминает это золотую осень, но это только весеннее пробуждение посреди снега их к жизни. Воздух такой прозрачный. Передают, что в Москве, в Троицком переулке открылся музей хлеба. Выставлены всякие выпечные изделия.
И на завтра еще есть на пиво с вином. Херес продается второй день подряд. В газетах пишут об увековечении памяти Андропова. Город Рыбинск переименован в Андропов. Еще пишут об испанском триптихе Мыльникова, выдвинутом на соискание Ленинской премии, что он экспонируется на выставке, посвященной 225-летию Академии художеств. Я наливаю до краев пиалу с бело-зелено-золотым орнаментом чистой водой, и мне кажется, что это верно передает образ землетрясения. Дело не в том, что она расплескаться должна в случае подземного толчка, а в том, что, заглядывая в нее, мы видим воду прозрачную до дна и в ней содержится отражение будущего-предстоящего. Но сегодня холодно, ветер студит руки, и, пожалуй, далеко не стоит идти. Лед тает, так что среди дня будет час, когда запахнет весной, но точнее я этого времени не ловлю. Минус. Я уже переоделся в весеннюю одежду, да на март надежды плохи, пока солнце, а завтра, может быть, наступят холода. Теплится жизнь у пивных ларьков, тут что-то говорится и произносится. Звонила мама. К ней заходила за снимками врачиха, почему-то поднялась по черной лестнице. Пока все в порядке, Верочка ночует у нее.
Колумбийские повстанцы совершили нападение на город Флоренсию и освободили из тюрьмы сто двадцать пять человек. При этом было убито около двадцати повстанцев. Акция совершена в ответ на захват подпольной фабрики по производству кокаина, где было захвачено семнадцать тонн кокаина на сумму сто миллионов рублей.
А вообще-то и нет. Просто на вкус этих людей ты уже развращенный. Не понять, что их вкус извращенный, нельзя. Но это особенность окраин. Странно, что этот закон действует здесь, в новых районах. На Ивановской или на Народной это просто бедствие. В этом выражается, в какой-то степени, неприятие ими действительности. Но совершенно с другой стороны. То есть они не приемлют в ней нечто совершенно другое. В центре люди поневоле терпимее, но за первым же углом бурлят эти страсти. Сверху опричники, под ними балет. Они давят ИТР. И вот этот Т. Р. огрызается. Огрызается всенародно, не только они. Городское мещанство, как всегда, недовольно и культивирует свой взгляд, свое мнение. Без этого жизнь была бы невозможна, не имея никакого выхода своему недовольству, которое неизвестно на чем основано, они уже не люди. Но, чтобы из этого что-то вышло, город должен бы быть гораздо теснее. А так выходит, что и огрызаться-то им приходится только по праздникам. Люди искренно непорядочны. Это стихия. Как бы они ни были удовлетворительны с точки зрения властей, но ими полна тюрьма. И вот вой стоит у них внутри. С таким противоречием малограмотным и нечего думать справиться. Скольких людей я знаю в лицо, но не знаком по имени. Чем меньше такие знают, тем лучше. Каждый день новые новости. А вот узнаем ли мы их на улице? Нет. На улице стало уже ничего не узнать. Вертишь в руках газету, заглядываешь на последнюю страницу – ничего. А надо бы читать с начала. Сегодня там все сказано.