Светло. Новый день настал, а я уже на ногах некоторое время. Наверное, газеты принесли, но лень лишний раз спускаться. Скоро десять, можно будет послушать последние известия. В доме еще тепло, это еловая лапка нас согревает. От настоящего зимнего мороза дом защищает, но не от ветра. А сегодня как раз обещали, что ветер переменится и будет дуть в нашу сторону, похолодает. Тогда и лягу. Я уже с утра как бы пришел на работу и работаю.
Вчера говорили о Кипре, коротенько напомнили историю архиепископа Макариоса, как греки его свергли, а турки ввели на остров войска и не дали присоединить его к Греции. Такая операция провалилась у этих хитрецов. И опять в этом случае предшествовало перевороту сильное землетрясение на турецком побережье, я все не могу вспомнить, в Анталье или в Адане оно было. Погибло очень много народа. Приезжавшая тогда из Сирии племянница Вербовского смотрела мне прямо в глаза. Вообще-то он предупреждал меня, что они греки, отчасти. Иру Попандопуло он признал за болгарскую гречанку, свои крови лучшими счел, наверное. Я говорил ему, что глубоко неодобрительно отношусь к взглядам на влияние греческой культуры на цивилизации Востока, но у них на Кипре издательство и, наверное, они проводят греко-центристские идеи. Тем более что у них хвост в Афганистане. Архиепископ Макариос стал уже забываться. Импозантная фигура. Что они с ним сделали? Убили? Или сам он умер – я уже не помню. Но факт тот, что турки отстояли независимость острова. Как заметно, что их все не одобряют. Переговоры под эгидой ООН не дали никаких результатов, но говорят о создании федеративного государства. Вот турки уже и отделились, казалось бы, как же их не понять? Какое-то письмо Рейгана было к президенту Турции. Даже. Просят остров не делить на части. Мне остается нарисовать маленькую карту Кипра и по рисунку гадать, что будет. В Эфиопии холера.
Чай еще не весь сварен. Надо сходить посмотреть, как другие люди живут. Я очень ненаблюдательный. Иду смотреть Татлина. Надо еще с Верочкой договориться там у них встретиться. Она вина принесет. Чай у них настоящий индийский из металлической банки. Мне обязательно покажут что-нибудь новое из книг. Я на другие вещи и не обращаю внимания. Долго собираюсь. В восемьдесят пятом еще не был. Мы перезваниваемся, и Кира часто заходит, чаще в этом доме бывает. Так у него сложились обстоятельства.
Надо было короче сказать, что в момент, когда она сидит со мной, она как бы переживает землетрясение. Это вообще присуще общению, люди делятся на тех, кто испытывает это, и тех, кто не понимает. Но интересно, что вся эта потрясенность общением предшествует волне реальных землетрясений, может быть, прообразует ее? Я был потрясен общением с В. Пятницким, в Гатчине, таким неожиданным и заставившим меня высказаться. Потом она. Меня потряхивало от самого обстоятельства, что я общаюсь несколько дней с ней. Мы стали попадаться друг другу на улице за это короткое время. Кстати, как мистически тесен мир города – поискав среди другого поколения, мы наталкиваемся снова на Козыревых. Я демонстрировал трезвость своего восприятия, хотя мы все время понемногу пили. Пили даже коньяк тридцатилетней выдержки. Ну а раньше и больше потрясало, как-то так оказывалось, что каждое общение потрясает. Конечно, постепенно это прошло, и на сами разговоры о происходящих землетрясениях, да и других событиях этого периода, спокойной осведомленности о том, что где проистекает, силы непосредственной не осталось. Но, может быть, та трезвость дала основание теперешнему спокойствию при разных известиях?
В Югославии, около Белграда, поезд сошел с рельсов, вследствие оползня. Погибло девять человек, тридцать с чем-то ранены. Это сегодняшнее, пятничное, а уже в этом году одна катастрофа на железнодорожном мосту в Эфиопии обошлась в четыреста жертв. Вьетнамцы все гонят камбоджийцев в Таиланд, а на линии ЮАР – Мапуту взорван мост и прервано сообщение между странами. Вот о чем говорят сегодня. О секретном полете «Дискавери», об спутниках-шпионах. О шпионаже в Индии, о том, что специальные чиновники направлены в посольства Индии в Лондоне, Брюсселе для выяснения степени замешанности властей этих стран в шпионском скандале, разразившемся в Дели.
Двадцать семь, а потом двадцать шесть градусов. Не едем, ну куда же тут ехать? Верочка должна еще вернуться от мамы, ей холодно. А дома ничего, сносно. Солнце светит, снега нападало совсем мало, и дворник легко расчищает дорожку. Варю уже второй чай, первый, с вечера оставленный, показался слабым. Прогуливающихся людей сегодня не видно, все спешат. Двадцать шестое января, месяц кончается, почти весь месяц простояли морозы. Что поделать? Никуда не соваться, сидеть дома. Говорят, К. Вагинов выходит в Лениздате. Надежда на черный рынок. И сегодня, и завтра, и тридцатого под тридцать.