В целом манипулирование и дозирование террора в первые шесть лет — сначала возбуждение страха посредством разнузданных угроз, затем тяжелые, но все же несколько не дотягивающие до уровня угроз действия устрашения, и затем постепенный переход к почти нормальности, но без полного отказа от некоего фонового террора — все это следует назвать психологическим шедевром Гитлера. Он был нацелен на недавно отвергавших нацизм избирателей, или выжидавших — то есть на большинство — для правильной меры запугивания, без того, чтобы их довести до отчаянного сопротивления; и, что еще важнее, без того, чтобы их отвлечь от более позитивно оцениваемых достижений режима.
Среди этих позитивных достижений Гитлера на первом месте, ставящем все другие в тень, следует назвать его экономическое чудо. Этого словосочетания тогда еще не существовало; оно было впервые применено для определения поразительно быстрых достижений по восстановлению и оживлению экономики эры Эрхарда после Второй мировой войны. Но оно еще лучше подходит для того, что происходило в Германии при Гитлере в середине тридцатых годов. Впечатление, что совершено настоящее чудо, и что человек, его совершивший (то есть Гитлер), является волшебником, было тогда гораздо глубже и сильнее.
В январе 1933 года, когда Гитлер стал рейхсканцлером, в Германии было шесть миллионов безработных. Через три недолгих года, в 1936 году, властвовала полная занятость. Кричащая нужда и нищета масс повсеместно превратились в скромно–комфортное благосостояние. Почти столь же важным было то, что растерянность и потеря надежды уступили место уверенности и вере в себя. И что еще чудеснее: переход от депрессии к экономическому процветанию был достигнут без инфляции, при полностью стабильных заработках и ценах. Позже это не удалось сделать даже Людвигу Эрхарду.
Невозможно достаточно полно представить себе благодарное удивление, с которым немцы реагировали на это чудо и особенно то, как немецкие рабочие после 1933 года толпами от СДПГ и КПГ переходили на сторону Гитлера. В 1936–1938 годах оно абсолютно властвовало в настроении немцев и тем, кто все еще отвергал Гитлера, оставляло роль склочных критиканов. «У этого человека могут быть свои ошибки, но он снова дал нам работу и хлеб», — таким было в эти годы миллионоголосое настроение бывших избирателей СДПГ и КПГ, которые еще в 1933 году образовывали большую массу противников Гитлера.
Было ли немецкое экономическое чудо тридцатых годов действительно достижением Гитлера? Несмотря на возможные возражения, следует пожалуй дать на это утвердительный ответ. Совершенно верно: Гитлер в экономической и политико–экономической сферах был дилетантом; отдельные идеи, с помощью которых было приведено в действие экономическое чудо, исходили большей частью не от него, а особенно рискованный трюк финансирования, от которого все зависело, однозначно был созданием другого человека: его «финансового волшебника» Яльмара Шахта. Но это был Гитлер, кто поставил Шахта во главе — сначала Рейхсбанка, затем министерства экономики — и позволил тому действовать. И это был Гитлер, кто все планы по оживлению экономики, которые существовали уже до него, но до него именно исходя из всех возможных, в основном финансовых сомнений не были реализованы, достал с полки и запустил в работу — начиная с государственных долговых обязательств, принимаемых в уплату налогов, и до MeFo–векселей[6], от военизированной трудовой повинности и до строительства автобанов. Нет, он вовсе не был экономическим политиком, и он никогда не мечтал о том, что он придет к власти на окольном пути через экономический кризис и с задачей устранить массовую безработицу. Задача целиком и полностью не была выкроена под него; в его планах и политических мысленных построениях экономические вопросы до 1933 года практически не играли никакой роли. Но он обладал достаточным политическим инстинктом, чтобы понять, что это в настоящий момент играло главную роль, и — что поразительно — также достаточным политико–экономическим инстинктом, чтобы, в противоположность злосчастному Брюнингу, понять, что подъем экономики в данный момент был важнее, чем бюджетная и монетарная стабильность.
Кроме того, он, конечно же, обладал (в отличие от своих предшественников) и властью насильственно добиться по крайней мере иллюзии монетарной стабильности. Ведь нельзя не видеть и эту теневую сторону гитлеровского экономического чуда: то, что оно развертывалось посреди продолжительной мировой депрессии и превращало Германию в остров благоденствия, потребовало изоляции немецкой экономики от внешнего мира, и поскольку его финансирование по тенденции неизбежно было инфляционным, то это потребовало введенных сверху принудительных зарплат и цен. Для диктаторского режима с концентрационными лагерями на заднем плане и то, и другое было возможно: Гитлеру не нужно было оглядываться ни на объединения предпринимателей, ни на профсоюзы. Он мог и тех, и других принудительно загнать в «Немецкий Рабочий Фронт» и тем самым парализовать, и он мог любого предпринимателя, который совершал неприемлемые сделки за границей или повышал цены своих товаров, таким же образом заключить в концлагерь, как и любого рабочего, требующего повышения зарплаты или вообще угрожающего по этой причине забастовкой. Также и по этой причине следует назвать экономическое чудо тридцатых произведением Гитлера, и по этой же причине те, кто ради экономического чуда смирялся с концентрационными лагерями, были в определенном смысле слова лишь последовательными.
Экономическое чудо было самым популярным достижением Гитлера, но не единственным. По крайней мере, столь же сенсационными и столь же неожиданными в первые шесть лет его правления были также успешно проведенные ремилитаризация и вооружение Германии. Когда Гитлер стал рейхсканцлером, у Германии была стотысячная армия без современных видов оружия, а военной авиации не существовало. В 1938 году это была сильнейшая военная и военно–воздушная держава Европы. Невероятное достижение. Хотя и оно не могло возникнуть без определенной предварительной работы во времена Веймарской республики, и оно естественно было не детальной проработкой Гитлера, а могучим достижением военной верхушки. Но Гитлер отдал приказ и от него исходило вдохновение; без решающей инициативы Гитлера о военном чуде было бы возможно помыслить еще менее, чем об экономическом чуде, и гораздо более, чем экономическое чудо, которое было импровизацией Гитлера, оно брало свое начало в его давно лелеемых планах и намерениях. То, что оно в руках Гитлера позже не пошло на пользу Германии, это особая статья. И поэтому оно все же остается достижением, и так же, как и экономическое чудо, достижением, на которое до того никто не считал Гитлера способным. То, что он против всех ожиданий осуществил это, вызвало изумление и восторг, у некоторых немногих возможно также и определенную тревогу (для чего все это изнурительное вооружение?), но у большинства удовлетворение и национальную гордость. В военной области, как и в экономической, Гитлер проявил себя чудотворцем, которому только несговорчивые упрямцы могут отказать в благодарности и в повиновении.
6
MeFo–вексели (