Такой школой будут дорожить все и будут беречь ее не за страх, а за совесть, но только в том случае, повторяю, если ясно будут сознавать, что она занята исключительно своим великим делом "образования" человека, а не посторонними стремлениями сделать кому-то что-то угодное, понравиться, заслужить одобрение сверху.
Тогда и строгость, и требование необходимой школьной дисциплины будут понятны и поддержаны обществом, так как оно будет охранять и спасать свою родную школу, нужную для него самого, для его детей, а не для тех или других администраторов, для достижения тех или иных правительственных, государственных идей, весьма, может быть, почтенных сами по себе и даже полезных для того же общества, но ему или мало понятных, или весьма часто враждебных его собственным политическим настроениям, причем допускаю, что общество совершенно не право и не понимает своей собственной пользы, что право правительство, да беда в том, что когда-то такая правота правительства и ошибка общества выясняются и докажутся с достаточной ясностью!
Если я к вышеизложенным двум целям общего политического характера, которые вводятся правительством в дело руководства народным образованием, присоединил третью, более частного характера, а именно - участие министерства народного просвещения в антисемитской борьбе (я иначе назвать не могу) русской государственной машины, то сделал я это совершенно сознательно.
Как по количеству евреев, живущих в России, так и по той роли, которую они играют в нашей политической и общественной жизни, еврейский вопрос является для нас одним из наиболее важных и несомненно страшно наболевшим, от решения которого в том или другом направления зависит очень многое, имея к тому свойство особенно волновать людей, несогласных между собою относительно способов его разрешения, возбуждать между людьми положительно смертельную вражду!
И вот, в дело разрешения этого, поистине "проклятого" вопроса, втянута школа, та же многострадальная русская школа.
Если есть добродетель, которая должна быть присуща всякой порядочной школе, то это - справедливость, последствием которой должно быть ровное, беспристрастное отношение ко всем: в науке, как и в подготовительной к науке "учебе" не может быть ни эллина, ни еврея. Я не буду разбирать здесь всего остроумия (по-немецки такое остроумие называется Galgenhumor) установления процентного комплекта в учебных заведениях и тех вполне отрицательных результатов, которые получились от этой меры даже с точки зрения ее изобретателей, но ограничусь здесь только кратким указанием на то, какое влияние она имела на развитие уважения к нашей правительственной школе.
Объяснить молодым людям или мальчикам, что евреев можно допускать в школу всего, скажем, 5 или 6%, а немцев, которых в России меньше, чем евреев, хоть 15%, грузин, которых еще меньше, тоже сколько угодно и т.д., невозможно, если не пояснить, что евреи вообще вредны, представляют собой нечто нечистое; но тогда и те 5 или 6%, которые попали к ним в товарищи, тоже вредны или нечисты? Зачем же их принимают? Почему юный еврей, получивший в среднем отметку 4, не поступает в гимназию, а христианин, мусульманин, буддист с тройкой в среднем, если есть вакансия, поступает? Это справедливость? А почему всякий, окончивший гимназию и получивший документ, называемый аттестатом зрелости, идет прямо в университет и по праву занимает там место в любой аудитории, а для того же товарища-еврея такой же аттестат является не бесспорным документом, а каким-то лотерейным билетом, на который неизвестно еще, упадет ли, нет ли выигрыш? Это справедливость? А сами попавшие в гимназию, в университет молодые евреи считают это тоже справедливостью? Да что же это, наконец?
Правительство выдало за справедливую меру, которую никто из тех, кого она касается и которые с нею ближе соприкасаются, никогда справедливой найти н е м о г у т, и такой гениальной мерой еще искусственно внедрило в свои же школы, хотя бы в небольшом количестве, такой фермент, который д о л ж е н возбуждать ненависть к самому правительству...