Будем надеяться, что он имел в виду не их, когда в публикуемом в настоящем издании письме Нюэрупу от 12 октября 1818 г. писал, что большинство его знакомых немцев-профессоров «задирают носы так высоко, что я боюсь за потолочные балки». Обидой на немцев проникнуто и саркастическое письмо П. Э. Мюллеру от 5 августа 1818 г. Раск сообщает, что именно из-за немцев в России «совершенно не было представления о том, что в Дании или Швеции существует какая-либо литература и едва ли было известно, что на севере есть какой-то язык, кроме варианта нижненемецкого».
Но в этом же письме Раск делится хорошей новостью: наконец ему удалось завести знакомство с русскими учеными (не немецкого происхождения). Своего главного адепта он нашел в лице И. Н. Лобойко, по представлению которого «Эразм Христианович Раск» 9 июля 1818 г. был избран членом-корреспондентом Вольного общества любителей российской словесности. В приводимых в приложении отрывках из воспоминаний Лобойко говорится об «упоении блаженства», которое он переживал после занятий с гениальным лингвистом. Под руководством Раска Лобойко освоил датский язык, а в 1821 г. опубликовал первый в России оригинальный обзор древнеисландской литературы, где показал ее значение для изучения древнерусской истории[23]. Помимо достоинств этого обзора, звание «ученика бесподобного Раска» повысило его престиж в Румянцевском кружке[24]. Правда, Лобойко, получив в январе 1822 г. место профессора российской словесности в Виленском университете, с тех пор мог уделять скандинавистике только ограниченное время[25].
В том же письме П. Э. Мюллеру Раск говорит и о «немногих других», в которых ему удалось пробудить «живую и искреннюю любовь к литературе Дании и Исландии…». Кто же были эти «другие» внимавшие Раску ученые? Вероятно, среди них был И. А. Гарижский, о занятиях которого датским языком Раск упомянул в путевом дневнике. Несомненно, к ним относится и финляндский пастор А. Гиппинг, один из ближайших петербургских знакомых Раска. Вместе они разрабатывали планы научного книгообмена между Россией и Скандинавией и пропаганды финско- и шведскоязычных трудов, публикующихся в Российской империи. Вероятно, Раск подсказал ему тему научной работы — исландские саги; до печати Гиппинг ее, по-видимому, не довел[26], а вместо того написал, среди прочего, статью об А. Б. Селлии, библиографе и историке датского происхождения, и направил ее П. Э. Мюллеру. После прочтения статьи на одном из заседаний Гиппинг был избран в Скандинавское литературное общество[27].
Раск был тепло принят в Петербурге графом Н. П. Румянцевым. Граф играл в научной жизни России роль, сопоставимую с ролью Йохана фон Бюлова, датского вельможи, покровительствовавшего Раску. Он расходовал свое огромное состояние на снаряжение экспедиций и на издание ученых трудов; его дом был важнейшим центром научного и литературного Петербурга. Собравшийся вокруг графа неформальный Румянцевский кружок включал наиболее значительных историков, филологов, специалистов по древностям. Одним из основных направлений их деятельности была работа по собиранию источников по истории Древней Руси. В первые же дни пребывания в Петербурге Раск начал подготавливать рекомендации по пополнению скандинавского книжного собрания Н. П. Румянцева и сбору выписок из древнескандинавских источников[28]. В пока полностью не опубликованных письмах Ф. Магнусену Раск от лица Румянцева задает ряд вопросов о русско-скандинавских отношениях в Средневековье (15 апреля и 3 мая 1818 г.), просит приобрести собрание исландских рукописей, в которых говорится о Руси (12 октября 1818 г.), и выслать «Сагу о Стурлунгах» (20 ноября 1818 г.)[29]. Просьбы о высылке книг и рукописей для Румянцева содержатся в письмах Раска и другим адресатам.
В собрании Н. П. Румянцева в отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ф. 256) сохранились рукописные материалы по древней скандинавской истории. До приезда Раска эти материалы ограничивались переводами исследовательских работ со шведского языка на русский и французский и переводами исландских саг с латинского языка на русский[30]. После приезда Раска в собрании Румянцева появились и рукописи на исландском языке; по всей вероятности, именно в результате его запросов не позднее 1821 г. поступил список впоследствии знаменитой в России «Эймундовой саги» (№ 610)[31]. Он был переписан с «Книги с Плоского острова», хранившейся в то время в Копенгагене[32].
23
24
Ср. письмо архиепископа (будущего митрополита) Евгения, скептически относившегося к способностям Лобойко, В. Г. Анастасевичу от 27 января 1822 г. «Если вы отгадывали мое мнение о Лобойке, то для чего же вы некогда за тетрадку его о скандинавщине возвеличивали его ентузиастически, как ученика бесподобного Раска» (Письма митрополита Евгения к Анастасевичу. С. 307).
26
В письме Н. П. Румянцеву (ок. 15 мая 1818 г.), характеризуя квалификацию Лобойко и Гиппинга как скандинавистов, Раск отмечает, что Гиппинг занят «Сагой об Одде Стреле», «которая, кажется, связана с историей Олега» (
27
Письмо П. Э. Мюллера Р. Раску от 18 февраля 1821 г.: Breve fra og til Rasmus Rask. B. II. S. 35. Работа Гиппинга опубликована:
28
Ср. черновик письма Ф. И. Круга Н. П. Румянцеву, датированный 15 марта 1818 г. (о проблеме датировки см. часть II, примеч. 90), где Круг, ссылаясь на «две записки» Раска Румянцеву, подтверждает, что граф не располагает всеми пятью томами «Круга земного» и что с выписками из источников лучше всех справился бы Ф. Магнусен (Граф Н. П. Румянцев и наука его времени. Т. 1: Переписка Н. П. Румянцева и академика Ф. И. Круга / Пер. с фр., сост., вступ. статья и коммент. И. П. Медведева. М., 2017. С. 38–39).
30
Обзор этих материалов и сведения о переводчиках см.:
31
В работе 1821 г. Лобойко сообщил о том, что библиотека Румянцева обогатилась присланным недавно из Копенгагена списком Эймундовой саги, «которая будет служить значительным дополнением к истории княжения сыновей Владимировых» (
32
«Книга с Плоского острова» («Flateyjarbók») в 1971 г. была перевезена из Копенгагена в Рейкьявик, где ныне хранится в Институте Арни Магнуссона (GkS 1005 fol.).