Глава XI. ИНИЦИАТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ И РЕЛИГИОЗНЫЕ СЕКТЫ
Изучение инициатических организаций является, как мы говорили выше, делом чрезвычайно сложным; добавим, что оно нередко еще усложняется теми заблуждениями, которые обычно обусловливаются более или менее полным незнанием природы данных организаций; среди этих заблуждений отметим в первую очередь то, вследствие которого их порой обозначают термином «секты»; это не просто неточность языка, а нечто гораздо большее. В самом деле, выражение «секты» должно быть отвергнуто не только потому, что оно одиозно и, как негативно окрашенное, могло бы исходить от противников; хотя, впрочем, некоторые из употребляющих его делают это без враждебного умысла, из подражания или по привычке; так случается с теми, кто называет «язычеством» учения античности, даже не подозревая о том, что это термин оскорбительный, из лексикона полемики худшего свойства.[72] Здесь и впрямь происходит серьезная путаница между вещами совершенно различного порядка, пожалуй, не всегда непроизвольная со стороны тех, кто ее создал и поддерживает; она исходит — особенно в христианском, а порой и в исламском мире[73] — от противников или отрицателей эзотеризма, которые хотят таким образом, посредством ложной ассимиляции, распространить на него недоверие, связанное с «сектами» как таковыми, т. е. в конечном счете с «ересями» в специфически религиозном понимании.[74] Но, коль скоро мы говорим об эзотеризме и инициации, речь уже идет вовсе не о религии, но о чистом знании и о «священной науке», которая хотя и носит сакральный характер (а он отнюдь не является монополией религии, как иногда ошибочно полагают),[75] тем не менее является наукой по преимуществу, хотя и в смысле, явно отличном от того, который придают этому слову современники, знакомые лишь со светской наукой, лишенной какой-либо ценности с традиционной точки зрения и обусловленной в той или иной степени искажением самой идеи науки, как мы неоднократно объясняли. Упомянутой путанице, возможно, способствует то, что этот эзотеризм более непосредственным образом связан с религией, нежели с какой-либо другой внешней областью, хотя бы в силу свойственного им обоим традиционного характера; в некоторых случаях он даже может находить основание и опору в определенной религиозной форме; но при этом он не вступает с ней ни в противоречие, ни в соперничество, поскольку соотносится совершенно с другой областью. Впрочем, это связано и с тем, что речь здесь идет, согласно самому определению, о сфере знания, предназначенного для элиты; в то время как религия, также по определению (будучи экзотерической частью любой традиции, даже если она не облечена в специфически религиозную форму), напротив, обращается ко всем без различия; инициация в подлинном смысле слова, предполагающая особые врожденные качества, не может принадлежать к религиозной сфере.[76] Но даже если не вникать в суть предмета, само предположение, что инициатическая организация могла бы составить конкуренцию организации религиозной, поистине абсурдно; и впрямь, уже в силу своего «закрытого» характера и ограниченного пополнения, она оказалась бы тогда в слишком невыгодном положении;[77] но не в этом состоят ее роль и цель.
Мы отметим далее, что «секта», согласно этимологии этого слова, непременно означает раскол или разделение; и в самом деле, «секты» суть разделения внутри религии, порожденные более или менее глубокими разногласиями между ее членами. Следовательно, «секты» неизбежно представляют собой множественность,[78] и их существование предполагает удаление от принципа; эзотеризм же, напротив, по самой своей природе являет собой нечто обратное — более близкое к принципу, нежели религия и вообще экзотеризм, даже свободные от искажений. В самом деле, благодаря эзотеризму все традиционные доктрины объединяются, невзирая на различия их внешних форм, пусть и необходимых в их собственной сфере; и с этой точки зрения инициатические организации не только не являются «сектами», но представляют собой даже нечто противоположное.
Кроме того, «секты», расколы или ереси, обычно появляются как производные от данной религии, в лоне которой они возникли и «неправильными» ответвлениями которой, так сказать, являются. Напротив, эзотеризм никоим образом не может происходить от религии, даже там, где он опирается на нее; как средство выражения и реализации, он лишь на деле связывает ее с ее принципом и в действительности представляет по отношению к ней Традицию, предшествующую всем частным традиционным формам — религиозным или иным. Внутреннее не может быть создано внешним, как центр — окружностью или высшее — низшим, как дух — телом; влияния, воздействующие на традиционные организации, всегда нисходят и никогда не восходят, подобно тому как река никогда не течет вспять к своим истокам. Предполагать, что инициация могла бы выйти из религии, и тем более — из «секты», — значит перевернуть все нормальные взаимосвязи, вытекающие из самой природы вещей;[79] эзотеризм относится к религиозному экзотеризму поистине так же, как дух — к телу, тем более, что когда религия утратила всякий контакт с эзотеризмом,[80] в ней остались лишь мертвая буква и непонятный формализм; и впрямь, ее оживляла лишь реальная коммуникация с духовным центром мира, а последняя может устанавливаться и сознательно поддерживаться только благодаря эзотеризму и наличию истинной и регулярной инициатической организации.
Итак, чтобы объяснить, каким образом смешение, которое мы стараемся рассеять, могло показаться достаточно резонным многим из тех, кто смотрит на вещи лишь с внешней стороны, скажем следующее: по-видимому, в некоторых случаях религиозные «секты» могли возникнуть благодаря факту неосмотрительного распространения фрагментов не вполне понятой эзотерической доктрины; но эзотеризм сам по себе никоим образом не может нести ответственность за подобного рода «вульгаризацию» или «профанацию» (в этимологическом смысле слова), противную самой его сути и нанесшую ущерб чистоте доктрины. Чтобы произошло нечто подобное, нужно было, чтобы лица, воспринявшие такого рода учение, весьма плохо его поняли, из-за отсутствия подготовки и, пожалуй, даже врожденных качеств (qualification); поэтому они приписали ему религиозный характер, полностью его извративший; не всегда ли, в конечном счете, заблуждение проистекает из непонимания или искажения истины? Если взять пример из истории Средних веков, так обстояло дело с альбигойцами; но если последние были «еретиками», то Данте и «Верные Любви», строго придерживавшиеся принципа инициации, ими не были;[81] этот пример также помогает понять основное различие между «сектами» и инициатическими организациями. Добавим, что если некоторые «секты» могли быть порождены искажениями инициатического учения, то уже само это с очевидностью предполагает предсуществование последнего и его независимость по отношению к упомянутым «сектам»; исторически, как и логически, противоположное мнение представляется совершенно необоснованным.
72
Фабр д'Оливе в своем «Обозрении золотых стихов Пифагора» (Examens des Vers Dores de Pythagore) весьма верно пишет по этому поводу: «Слово „язычник" есть термин оскорбительный и уничижительный, происходящий от латинского paganus, что значит мужлан, крестьянин (деревенщина. — Прим. пер.). Когда христианство полностью восторжествовало над греческим и римским политеизмом и по приказу императора Феодосия в городах были разрушены последние храмы, посвященные языческим богам, то оказалось, что лишь население сельской местности достаточно долго упорствовало в сохранении старого культа; это и повело к тому, что тем же словом pagani назвали и тех, кто следовал их примеру. Такое обозначение, которое применялось к грекам и римлянам V века, отказывавшимся подчиниться господствующей религии империи, является ложным и нелепым, когда его распространяют на другие времена и народы».
73
Арабский термин, соответствующий слову «секта», — фирках, — также выражает идею разделения.
74
Мы видим, что хотя речь по-прежнему идет о смешении обеих областей — эзотерической и экзотерической, — здесь проявляется достаточно большое отличие от ложного уподобления эзотеризма мистицизму, о чем мы говорили прежде; это уподобление — пожалуй, более недавнего времени — направлено скорее на «аннексирование» эзотеризма, нежели на его дискредитацию; это, конечно, подход более уместный и наводит на мысль, что кое-кто, наконец, отдал себе отчет в ущербности позиции грубого пренебрежения и простого отрицания.
75
Кое-кто заходит в этом плане так далеко, что для них не существует иной «священной» науки, кроме теологии!
76
На это можно возразить, что для священнического рукоположения также необходимы определенные «качества», но в этом случае речь идет лишь о способности к осуществлению некоторых частных функций; в другом же случае «качества» необходимы не только для того, чтобы исполнять некую функцию в инициатической организации, но и для того, чтобы получить саму инициацию, а это совсем другое дело.
77
Преимущество инициатической организации как таковой, напротив, состоит в максимальном ограничении ее пополнения, ибо в этой сфере слишком большое расширение становится одной из первых причин определенного вырождения, как мы объясним дальше.
78
Это показывает коренную ошибочность концепций, особенно распространенных среди «антимасонских» писателей, которые говорят о «Секте» в единственном числе и с большой буквы, как о некоей целостности, в которую их воображение вкладывает все, что для них ненавистно; а то, что слова при этом полностью теряют присущий им смысл, — одна из характеристик умственного разброда нашей эпохи.
79
Подобную, но еще более серьезную ошибку совершают те, кто хотел бы вывести инициацию из чего-то еще более внешнего, например из философии: инициатический мир осуществляет свое «невидимое» влияние на мир профанный прямо или опосредованно, но, за исключением анормальных случаев серьезного вырождения некоторых организаций, он никоим образом не мог бы подвергнуться влиянию внешнего мира.
80
Следует отметить, что когда мы говорим «всякий контакт», то это подразумевает наличие общей границы между обеими областями, на которой происходит контакт между ними, что не влечет за собой ни малейшего смешения.