Нетрудно видеть, что такая потребность в повторных очищениях связана с тем, что, хотя в Крещении и Покаянии отмываются человеческие грехи, предрасположенность к ним остается, как след, как та поврежденность или несовершенство, к преодолению которых должен стремиться человек путем личного духовного подвига. Практически оказывается, что крещеный человек живет в этой земной жизни отчасти уже по «новому Адаму» — Христу, но отчасти все еще — по «ветхому».
Для того, чтобы такой, в таком состоянии пребывающий человек мог стать сообразным Христу в Его Священстве для Церкви (для других), явно недостаточно простого человеческого обряда благословения в значении «поручения» исполнять пресвитерские обязанности; требуется чрезвычайный дар Святого Духа, Его особенная благодать, «врачующая» и «восполняющая» в предрасположенном ко греху человеке то, чего сам он уврачевать и восполнить принципиально не может. Требуется таинство Священства.
В этом еще одно обоснование необходимости Священства как таинства. Оно не последнее. В итоге мы постараемся суммировать все, что удастся увидеть в этой важной теме. А теперь зададимся вопросом: что же конкретно в Священстве Церкви относится непосредственно к «христологическому» ее аспекту, а что — к «пневматологическому»?
Мы видели, что есть некая пограничная область или зона соприкосновения, соединения этих аспектов в Священстве. Она состоит в тех дарах Святого Духа, получаемых в таинстве Священства, которые даются человеку как «залог», «задаток», «талант» и которые человек обязан приумножать или по крайней мере сохранять путем личных усилий, личного духовного подвига. Дары сии суть духовная любовь к пасомым, учительность, управление, разумение вещей духовных и т.п. Но если человек-священник этих усилий не употребляет, не подвизается в личном плане, как должно, и полученные дары в нем оскудевают, то означает ли это, что он теряет благодать священства и его священнодействия становятся недействительными? Нет, не означает! Даже В. Н. Лосский в приведенном выше отрывке из его «Мистического богословия Восточной Церкви», говоря о «христологическом» аспекте Церкви, констатирует «прежде всего» «объективность богослужебных действий духовенства». Мы тоже отмечали, по своим наблюдениям, что дольше всего в священнике сохраняется благодатная способность неосужденного тайнодействия. Тогда мы должны определенно отметить, что собственно христологическим, непосредственно-христологическим аспектом священства является именно дар богослужебного священнодействия в Церкви и связанная с этим благодатная защита человеческого естества священника от того огня Божества, с которым ему приходится соприкасаться при совершении таинств Божиих, недаром иногда называемых «страшными».
Этот дар или дары включают в себя такие важнейшие вещи, как власть «вязать и решить» грехи человеческие, совершать безкровную жертву Тела и Крови Христовых, причащая ими людей, совершать таинство Крещения и другие таинства. Очевидно, что эти дарования никак не зависят ни от каких врожденных личных качеств человека-священника. Об этих дарах никак нельзя сказать того, что можно было бы сказать о прочих дарах, получаемых в таинстве Священства, а именно, что они имеют параллель в личности земнородного человека. Так любовь Христа к Церкви, даруемая пастырю, может соответствовать его врожденной способности любви к ближним, мудрость Христова — естественному уму человека, учительство Христа — врожденной склонности человека к учительству, святость Спасителя относительной чистоте личной жизни пастыря и т.д. Это не удивительно, поскольку человек сотворен «по образу и подобию» Божию. Но дары «вязать и решить», тайнодействовать в Церкви не «привязываются» ни к одному из свойств земнородного человеческого естества. Такая власть, такие права, такие способности принадлежат исключительно одному Христу как Богочеловеку. Их невозможно ни «приумножить», ни «приуменьшить». И если такие дарования сообщаются человеку-священнику независимо от колебаний его духовно-нравственного состояния и сохраняются, как говорится, до самого конца, то есть до запрещения в служении или извержения из сана, или до того, как священник начнет проповедать одну из ересей, осужденных соборами или отцами, то именно эти дарования прежде всего и делают священника сообразным Христу как Служителю, Иерею и Архиерею нашего спасения.