— А что ты хотела? Что ты надеялась выведать из этой встречи?
— Я… Ничего. «Отпустить» прошлое? Вроде бы это так называется? У меня появилась возможность вернуться домой, так что я ею воспользовалась, а затем я обнаружила, что мне нужно было снова увидеть Босвиган.
— Ну да, там все поменялось, ведь правда?
— Коттеджи на лето. Это все Спенсер сделал?
— Ты, должно быть, шутишь. Они с Троем были всего лишь арендаторами и им пришлось съехать, когда… Их отец купил бунгало, прежде чем умер, чтобы нам было куда приклонить голову.
— А где сейчас Трой?
— В Окленде.
— Господи!
— Да уж. Кучу денег зарабатывает на ночном клубе? Так что здесь только Спенсер и я. Послушайте, я знаю, о чем ты думаешь. Почему это она была такой хитренькой и скрытной? Почему она нам ничего не сказала? Но дело было не так. Я после всего была в таком состоянии, ну, и мне просто нужно было начать новую жизнь, как-то так? Я боялась, что твои мама и папа захотят забрать его или взять все в свои руки. Твою мать!
— Что?
— Я не собиралась все это рассказывать.
— Ничего страшного.
— Он мальчик Спенсера, понятно? Он так думает. Спенсер так думает. И, ну, честно говоря, сейчас уже большую часть времени и я так думаю.
— Ничего страшного.
— Ты им не скажешь?
— Нет.
— Почему ты улыбаешься, Морвенна?
— Я — тетя.
— Ну да. Что ж. Не совсем так. Забудь. Так будет лучше. Просто забудь, что я тебе тут наговорила?
— Ты спала со Спенсером тогда, когда еще я была?
— Без понятия. Ну да. Извини. Тогда это было чисто случайно. Мы были просто дети, ведь правда?
— Да, — согласилась Морвенна. — Думаю, да. Высади меня где-нибудь на набережной, спасибо.
— ОК.
Они ехали через Ньюлин, и Беттани, стремясь избавиться от своей трудной пассажирки, съехала на обочину, как только смогла.
— Пока, — окликнула она, необъяснимо повеселевшая. — Удачи, Морвенна! Ладно?
Минуту или две Морвенна постояла на тротуаре, подводя итоги. На другой стороне дороги несколько мальчиков летали взад и вперед по площадке для скейтбординга, джинсы чудом держались на их костлявых бедрах — именно так, как старался выглядеть Роки. Она, не задумываясь, пошла через дорогу, чтобы быть к ним поближе, и ее сначала почти сбил грузовик, который гудел ей изо всех сил, а потом автомобиль, которому пришлось резко вильнуть, чтобы не наехать на нее. Водитель автомобиля выругался через открытое окно, но она шла дальше. Кто-то где-то окликнул ее по имени.
Она смотрела на мальчиков.
Ее всегда удивляло, что в детстве их сокращенные имена всегда, если вслушаться превращались в игру слов. Из Хедли получался Хед, из Петрока — Пет, Венн[47] вместо Морвенны. Только у Гарфи, который, как всегда ухитрялся быть не таким как все, в имени было два слога безо всякого значения. Мальчики с грохотом летали взад и вперед, упражняясь в поворотах, в прыжках и в создании впечатления непринужденной ловкости. Один из них был слишком взрослым для таких игр с остальными, но, возможно, для них это была вовсе не игра, но нечто более важное, к примеру — спорт.
— Венн! Венн?
Задумавшись, она пошла быстрее, лишь смутно осознавая, что людям, попадающимся ей на пути, приходится уворачиваться. За сенсационными откровениями, что у Петрока есть сын, и что она — тетя, так быстро последовал суровый запрет дальнейших контактов, так что все, с чем она осталась, была смерть. Как она поняла, смерть шла за ней все утро. Даже дольше. И накатывающее чувство тошноты в животе, ошибочно принятое ею за возвращение своего старого друга, мании, тоже было смертью. Смерть шла за ней по пятам и звучала в быстро несущихся, пустых вопросах и фразах если бы только. Смерть нашептала ей уйти от Роксаны. Смерть терпеливо ждала рядом с ней, пока она спала у дороги. Смерть шагала рядом с ней, пока она шла в Босвиган. Смерть была в ударах топора и лае собаки, в заполошной худобе мальчика и в ужасных кольцах его матери. И теперь Смерть потеряла терпение и преследовала ее, и бежала, чтобы догнать. А она тоже была готова, готова приветствовать смерть как любовника.
— Венн! Подожди!
Кто-то уверенно дотронулся до ее плеча. Она судорожно вздохнула, и тут обнаружила, что это Хедли. Малыш Хед! Когда она спросила его, почему он здесь, а не в Лондоне, где ему самое место, у него на глаза навернулись слезы, и она тут же поняла, что Смерть использует его, чтобы добраться до нее.
— Пошли, — сказал он, после того, как попытался объяснить. — Напустим тебе хорошую горячую ванну и найдем чистую одежду — что-то из моего может подойти. А уж потом и поесть что-нибудь найдем.